Записки империалиста

Открытая в 1854 году фабрика стальных изделий Муромского 2-й гильдии купца Дмитрия Дмитриевича Кондратова, выпускавшая столовые, поварские, шорные и сапожные ножи. Благодаря своему хозяину ворон не считала. Дмитрий Дмитрович в делах был хват, он в 1853 году исходатайствовал фабричное клеймо для своих изделий. Узнав, что в Муроме остановилась столичная комиссия, едущая на гусевские заводы, он, использовав свои возможности в городе пробился к ней с образцами своих изделий. А они были весьма хороши. Люди в комиссии в металлах и изделиях из них разбирались, и теперь клеймо фабрики Кондратова ставили на ножах разных типов, медицинских инструментах, которые шли в армию. Так же стали делать сверла, другие изделия из стали и хорошего железа. На фабрике к конным приводам добавились две паровых машины, рабочих стало больше сотни.

Выксунский купец А. Я. Бородачёв, видя такой поворот дел в делах железных, для него известных, сумел быстро добиться у владельца села Кулебаки, коллежского асессора Н. Г. Фёдорова жившего в Москве согласия на строительства металлургического завода. И в конце мая уже были заложены фундаменты будущих цехов и начали по округе бить шурфы и закладывать будущие шахты для добычи руды.

Тулу я покидал с реальным чувством удовлетворения. В Крымскую армию массово пошли винтовки, револьверы. И теперь к осени есть все шансы насытить гарнизон Севастополя и ударные части Крымской армии винтовками и ликвидировать преимущество противника. Теперь меня ждала Москва. Её дворянство, купечество и та его часть, которой я хотел предложить или навязать сделку. Получив от неё деньги, которые нужны будут как воздух после войны и начать врачевать, заживлять глубокую и незаживающую рану в истории, в душе и на теле русского народа.

Генерал-губернатор Москвы Арсений Андре́евич Закре́вский, Чурбан-паша, как называли его московские острословы, в течении часа сменил своё настроение с хорошего на плохое. И он начали нервничать и видя это его окружение притихло. Оно знало, что Арсений Андреевич, будучи в таком настроении, может наговорить грубостей и резкостей больше обычного. И устроить знатный разгон всего и вся.

Причина — этому как кому-то могло показаться была странной. Дождь, сильный дождь. Который прошёл с утра и наделал на почищенных по строжайшему приказу площадях и улицах первопрестольной бесчисленное количество ручьев, луж и больших луж. И даже огромных. Город раскис. Даже выметенные мостовые выглядели уже не так презентабельно. Но, это было полбеды. Москва после дождя ещё сильнее… запахла. А местами просто засмердела. Золотари несколько дней подряд работали не покладая рук, но, все нечистоты и отходы вывести не смогли. А иногда и вообще выливали, вываливали их просто подальше от центра в речки и саму Москву — реку. Ведь канализации у города Москвы не было. Поэтому персонам с особым нежным обаянием не стоило появляется в некоторых районов города, особенно там, где были кожевенные заводы и забивали скот. Тамошний дух мог довести их до лишения чувств.