Записки империалиста

Второе. Начать менять образ священнослужителя любого сана, монаха, чтоб, не как у Пушкина в его Балде. Любой дьячок — это образ церкви в глазах людей. «А то забыли многие в церкви, что, они служат, а не им. И служат они Богу, через него людям, стране. В этом их предназначение. А не пожертвование и поклоны в свою сторону с мужика выбивать», — так сказал Александр.

Третье. Более умело и рачительно использовать монастырские земли. Делать на них образцовые, передовые хозяйства, открыть курсы агрономии и распространять свой опыт по округе. Как среди помещиков, так и крестьян. А не просто земли и угодья в аренду сдавать. Капиталы на пользу дела пускать, а не процентами ещё больше копить.

Четвертое. Император хотел усилить и систематизировать миссионерскую деятельность русской православной церкви. Создать Русское, Православное миссионерское общество, миссионерские школы. И он сказал, что неплохо бы миссионерству поучиться у католиков, особенно у иезуитов, протестантов. Здесь для православия в самой России поле не паханное. Поволжье, Кавказ, Финляндия, Сибирь, Аляска. Да и идея такого общество не нова. Филарет помнил, что ещё в 1839 году читал он рукопись своего ученика архимандрита Макария Глухарёва, основателя Алтайской духовной миссии, «Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между магометанами и язычниками в Российской Державе». Макарий обращался в Синод по вопросу принятие мер по улучшению ведения миссионерства, но, поддержки там не получил. Теперь может дело сдвинется с места.

Пятое. Усилить влияние и связи с православными церквями вне России. И теми, кто близок православию по вере, духу и обряду, Восточными православными церквями. Россия является оплотом и защитницей мирового православия, а не патриарх, сидящий в Фанаре в Стамбуле на османских харчах. Так сказал Александр. «Резок однако император», — подумал, тогда, Филарет. И тут у него мелькнула мысль о десяти публично казнённых в Бахчисарае. А ведь от наследника такого никто не ожидал. «Хотя и казнённые не агнцы были». Он хотел об этом поговорить с царём, когда узнал, что у них будет встреча, но, увидев и услышав его не стал поднимать это тему.

Шестое. Решение вопроса с сектами в русском православии. В том смысле, что их не должно быть. И император хотел начать сближение с Ватиканом по вопросу совместного противостояния двух ведущих Поместных христианских церквей, новым протестантским псевдохристианским учениям, которые одинаково враждебны православию и католичеству.

Седьмое. Призвал сделать церковь ещё большим помощником царя и государства. Одно дело делаем. И не для себя. Во славу Господа, веры православной и России. Совместно бороться против смуты и бесовщины в душах и головах православных.

«В том числе и перевод Библии на русский язык. И Катехи́зис тоже на нём можно переиздать. Причём в ближайшее время», — сказал император и улыбнулся при это. Улыбка Филарету понравилась, добрая.

— Но, Синода и моей воли мало, владыко.,-продолжил Александр. — Хотя можно и ломая через колено это всё сделать… как Пётр. Но, так уже было. И у меня нет большего желания повторять. Поэтому нужно твоё участие и других иерархов в пользу начинаний, чтоб поняли о пользе и необходимости их и делали по своей воле и по совести, а не из-под палки. Призови имением Господа, от его имени, словом пастыря к службе и радению на пользу России всех православных независимо от происхождения и положения. Вразуми, объясни, напомни им про долг перед Богом, Отечеством, царём, от том, что от судьбы России зависит их судьбы и жизнь. Одной власти кесаря для этого мало, нужно дать понять, что это их долг и проявление воли Божьей в их служении Вере, Царю и Отечеству. Об это тебя и церковь в твоём лице прошу, отче. Те кто услышат ваш призыв, ваше слово, значит его услышат, а, тем кто нет, значит будет уже не слово, а, дело государево». Такого Филарет от нового императора не ждал.

После всего этого император продолжил: «Но, это владыко, не всё. Теперь может о более важном. Раскол!!! И тут Филарет отметил, что правильные и даже красивые черты лица императора ожесточились.