Записки ищущей мужа

Даже, в вещах, казалось бы, от меня не зависящих, я всегда оказывалась виноватой. Например, я долго копила, и мы наконец смогли поставить хорошие пластиковые окна у нас в квартире. Я смогла оплатить более половины стоимости окон. Компанию – установщиков выбирала мама, по совету знакомой. И вот, после установки новых стеклопакетов, известной фирмы, окно в моей комнате перестает закрываться из откидного режима. Да и вообще закрываться. Казалось бы, брак окна? Или неверная установка? Мои родители тут же сделали вывод, что виновата я – так как не закрыла окно на ночь, а был сильный ветер, который его и сломал ( как вы понимаете, урагана в тот день не было, ветер был среднестатистический для зимы). Мои аргументы, что откидной режим и сделан для проветривания, а окна этой фирмы не должны ломаться от таких пустяков, родителями приняты не были. Вызовом мастера, рекламацией и прочим занималась я. По итогу, оказались проблемы с установкой окна, так как мастера данной фирмы не компетентны и очень редко устанавливали такие дорогие окна с внутренними петлями. Они раньше устанавливали окна этой фирмы только с внешними петлями. Но виноватой все равно осталось я.

Вот так вот и вышло, что жила-была девочка, сама виновата.

То есть, получается, что мне давали право принимать самостоятельные решения, родители принимали их на начальном этапе, если все шло хорошо, то это нормально, но в случае чего, я оказывалась виновата. Итак, с принятием, получается, что его не было.

Помощь – поддержка. Здесь речь идет, опять же, не о материальном, а о моральном. В детстве мне помогали делать уроки. Обращалась ли я тогда по личным вопросам к родителям? Не помню. Запомнился случай, когда я ожидала, что меня сильно отругают, но этого не случилось – нууу, это такая себе поддержка. Хотя для меня на тот момент было важно, чтобы меня не ругали. Случай был в детском саду, мальчику из группы на день рождения подарили киндер. Нам с подругой очень хотелось его съесть. И вот, в тихий час, мы выкрали заветное яйцо из шкафчика. С удовольствием его съели. В нем попался пингвин, у меня не было этой игрушки из серии, у Кати тоже. И она решила оставить пингвина себе. Я с ней согласилась, так как инициатором кражи была она. В тот же день подруга потеряла пингвина, а я его нашла среди кубиков на полу, но ей отдавать не стала, а оставила себе. Кража вскрылась. Не знаю, не ругала ли мама меня за этот киндер, потому что она собирала киндеры (это ее хобби, которое мне было частично интересно, ведь играть в эти игрушки мне не давали, можно было только смотреть) и ей не хватало именно этого пингвина для коллекции, или потому что просто подумали, что я сама поняла, что красть плохо (нас тогда вызвали к доске и сообщили всей детсад группы, о том, что мы совершили), но меня родители не ругали.

Позже, когда я обращалась за моральной поддержкой или помощью уже более в старшем возрасте, полученную информацию использовали против меня и, непременно, я оказывалась во всем виноватой.

Помощь-поддержка – минус.

Любовь. «Любовь? А что такое любовь? Бабушку так мою зовут!»– немного перефразированная цитата. Любовь для меня включает в себя два вышеуказанных пункта. Также она проявляется в тактильных ощущениях. Объятьях, радости. Мои родители не любили обниматься. Меня особо не целовали в щечки, носик. Возможно, в раннем детстве я это и не помню, но в сознательном возрасте –точно нет. Когда я приходила домой, я не чувствовала своей ценности. Был быт. Но не счастье и радость от встречи. Любовь – минус.

Безопасность. Это когда ты находишься в здоровой среде и тебе ничего не угрожает.

Я до сих пор помню, как в детстве меня били ремнем. Дед, мама. Если провинность была серьезная, на их взгляд, они выбирали ремень с большой железной пряшкой, чтобы было больнее. Или самый тонкий ремень, которым также очень больно, как розгами. Я часто пряталась в туалете. Это единственное место, где был замок, было хоть как-то безопасно. Туда ломились, но не могли попасть. А я сидела на полу около кошачьего лотка, смотрела на синюю дверь, на шатающийся замок, мечтала, чтобы он выдержал и ревела. Я помню шкаф, который до сих пор стоит в той комнате, помню, что на дверце его висели эти ремни. Помню, как иногда пыталась выкрасть из шкафа самые болючие ремни и спрятать, чтобы они не нашли и мне не сильно досталось. Я помню, что били меня много раз, но я не помню, с какого возраста это началось, а, главное, я не помню причин. Ни одной причины, почему. И, что я должна была запомнить после такого наказания, я тоже не помню и не знаю . А закончилось только тогда, когда я сама смогла дать сдачу. Телесные наказания сменились порицаниями, ругательствами, проклятьями в мой адрес.