Записки из чемодана<br />Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти

Во всех частях Красной Армии и МВД были комиссары, политработники, прокуроры, которые непосредственно отвечали за состояние дисциплины, и они не допустили бы этого в отношении невинных[203].

Если где-либо бойцы вступали в перестрелку с бандитами, то они действовали по Уставу. Не знаю, известно ли вам, до выселения на Северном Кавказе для усмирения бойцов туда была переведена дивизия НКВД и сформирована дивизия из числа сотрудников НКВД и милиции и советско-партийного актива русских национальностей. Документы о боевых действиях этих дивизий имеются в архивах МВД.

Глава 8. ПРЕДПОСЛЕДНИЙ ГОД ВОЙНЫ. 1944 год

Основные записи Серова 1944 года посвящены двум полномасштабным темам: депортация «народов-врагов» и советизация Польши.[204].

К сожалению, о других событиях этого предпоследнего — самого ожесточенного, пожалуй, года войны — Серов пишет крайне скудно. А жаль: ему точно было что вспомнить.

В этот период он руководит ликвидацией оуновских банд на Западной Украине и в Белоруссии, борется с «лесными братьями» в Литве. Активно занимается зачисткой тыла на освобождаемых территориях. Организовывает новый порядок в Польше.

Осенью 1944 года Серов назначается уполномоченным НКВД по 1-му Белорусскому фронту: своего рода полпредом Сталина, в подчинение которому отданы отныне все силовые структуры фронта — СМЕРШ, пограничники, войска по охране тыла, местные органы НКВД и НКГБ. Здесь судьба вновь сведет его с маршалом Жуковым. Уже через полгода они вместе будут входить в Берлин, а потом и управлять поверженной Германией.

Май-июнь

Вернувшись в Москву в конце мая (1944 года), я с интересом выспрашивал все новости, так как в Крыму я лишь знал официальные сообщения по радио и газет не читал.

В начале апреля наши войска освободили всю Венгрию от немцев.

1 мая был указ об утверждении медалей за оборону Москвы и Кавказа. Мне были вручены обе медали.

Через несколько дней я прочел в газетах сообщение Союза Польских патриотов, где говорилось, что в Москву прибыли уполномоченные Национального Совета Польши (Крайова Рада Народова), Национальный Совет Польши был организован 1 января 1944 года демократическими партиями и группами, борющимися против немцев[205]…

И далее указывалось, что назрела необходимость <в создании> центра, который бы контролировал усилия поляков в борьбе с немецкими оккупантами, так как эмигрантское польское правительство в Лондоне не призывает польский народ к борьбе, а наоборот, занимается провокациями и убийствами отдельных руководителей, борющихся за национальное освобождение Польши.

В заключение говорилось, что все подпольные отряды и формирования объединены в «Армию Людову». Польский народ приветствовал это решение.

Представители Национального Совета Польши прибыли в Москву для ознакомления с работой Союза Польских патриотов и состоянием 1-й Польской Армии и для установления связи с союзными правительствами, в том числе и с правительством СССР.

Сталин принимал польского уполномоченного Моравского (Осубка*). Лондонские поляки через несколько дней назвали прибывших уполномоченных горсткой коммунистических ставленников и авантюристов, у которых нет никаких сторонников…

Я это решил записать потому, что знал, что рано или поздно мне придется заниматься польскими делами, поэтому был внимателен к происходящему в соседних с СССР государствах (Румыния, Польша, Чехословакия, Финляндия и т. д.).[206]

Забыл записать, что еще в январе 1944 года было опубликовано сообщение нашей комиссии по Катынскому делу. В составе комиссии были академик Бурденко, митрополит Николай, писатель А. Толстой, нарком просвещения Потемкин и др. И тут жирный Кобулов отделался испугом[207].

В Москве мне рассказали о Тегеранской конференции, куда летал генерал-лейтенант Аполлонов и выпросил оттуда звание генерал-полковника. Но сделал он это хитро.