Записки из чемодана

На второй день прилета в Тегеран он познакомился с соответствующими представителями США и Англии. Увидев, что те тоже генерал-лейтенанты, он дает телеграмму в Москву, что было бы целесообразным, чтобы советский представитель был выше по званию, тогда он бы имел решающее слово.

В Москве сочли неудобным посылать другого в звании генерал-полковника, а Аполлонов уже представился союзникам, как представитель от СССР, ну и дали ему звание генерал-полковника. Вот это не растерялся! Ни одного дня на войне — и такое звание[208].

Конференция проходила с 28 ноября по 3 декабря 1943 года. На конференции, как мне рассказали чекисты, присутствовавшие там, Сталин предложил Рузвельту разместиться в Советской миссии. Рузвельт согласился. Черчилль ходил и возмущался.

Переговоры велись у нас в миссии и в английской, так как они были рядом. Основным вопросом было открытие второго фронта…

В Тегеране Черчиллю исполнилось 69 лет. На столе горело 69 свечей. Явился туда и шах Ирана Реза Пехлеви*. Кстати сказать, отец шаха — урядник казачьих войск русской царской армии, после революции удрал в Иран и прорвался на престол. Сейчас где-то в эмиграции[209].

На конференции англичане вновь поднимали вопрос о поляках, т. е. как с ними быть, видимо, им очень хотелось Миколайчика* посадить в Варшаве. Сталин дипломатично уклонился от этого вопроса[210].

Июль

Время бежит, не успеваю записывать последние события. Летал в Белоруссию. 3 июля наши войска выбили немцев из Минска. Мы с Тужловым несколько дней жили около железнодорожной станции (нрзб), так как в городе еще шли бои, а нас нередко бомбили немцы.

Мы с Бельченко* — наркомом внутренних дел — условились, как организовать работу органов по выявлению в Белоруссии предателей и пособников немецким оккупантам. Пробыл там несколько дней, и меня вызвали в Москву[211]…

В западных областях Украины — Тираспольской, Ровенской и других — «бандеровцы» так бандитствовали и не давали мобилизовать призывников в Красную Армию. Командующие дали в Ставку телеграмму, чтобы органы навели порядок[212].

Жаловались на них командующий фронтом Курочкин, Жуков, Конев и другие. Пришлось туда вылететь. Причем «бандеровцы» терроризовали украинцев, не только тех, кого военкоматы призвали для службы в Красной Армии, а и их семьи. В результате молодежь не шла на призывные пункты и скрывалась в лесах.

Туда по линии наркомата обороны выезжал генерал-лейтенант (бывший маршал Кулик, разжалованный за потерю управления фронтом). С Куликом мы условились, что я с войсками НКВД и органами буду бить «бандеровцев» по лесам, где они скрываются, а он пусть активно рассылает повестки на призыв и руководителям военкоматов[213].

На Украине я был недели две, и не обошлось без недоразумений. Со мной был заместитель наркома внутренних дел СССР Круглов С. Н., зачем он напросился — я так и не понял, так как два заместителя наркома не нужно было.

И вот, когда мы были под Станиславом в городишке Городенка, там стоял штаб танковой армии Катукова* М. Е., член ВС Попель. Оба знакомые ранее. Под Станиславом сильное сопротивление оказывала нашим войскам «украинская дивизия добровольцев Галичина». Такие фанатики, что ни одного почти пленного не удалось взять[214].

Пока шла битва за Станислав, в это время войска армии генерал-лейтенанта Гречко А. А. (однокашник по Академии Фрунзе) окружили немецкую дивизию, юго-запад Городенка, т. е. у нас в тылу, и Жуков Г. К. приказал ему держать в окружении, пока немцы не сдадутся[215].

Остановились мы с Кругловым у католической монашки. Она нам неплохо готовила и ухаживала. Один раз утром слышим пальбу из пушек.

Мы вскочили, и я сразу побежал в штаб к Катукову, он сидел и нервно разговаривал по телефону. Я спросил, что за стрельба, Катуков смущенно отвечает: немцы, которых Гречко держал в окружении, прорвались и идут на соединение со своими, через наш Городенков.

Я говорю; «Так надо встретить их достойно танками». Катуков спросил меня: «А где они, товарищ генерал-полковник?» Я говорю: «В танковой армии есть же танки». Он отвечает: «Все на передовых». Я говорю: «А сколько здесь?» Он отвечает: «3 танка в ремонте, а 4 стоят в разных местах по охране штаба».

Я подумал, что против немецкой дивизии 4 танка немного. «Что будем делать?» — спрашиваю.

«Я донёс командующему фронтом маршалу Жукову обстановку и просил во что бы то ни стало заставить Гречко удержать немцев и не дать возможности им соединиться».

Круглов С. Н. как человек не военный слушал и не вмешивался…

Что-то перекусили и пошли к танкистам, которые стояли и «обороняли» город Городенков. Поговорили с бойцами, а вернее подбодрили их, так как у них мало было боеприпасов.

Пошли к Катукову. Рассказали ему. Он говорит: «А где я возьму боеприпасов? 1,5 боекомплекта положено на танк, вот и всё».

Ушли к монашке. Через час прибегает посыльный и просит зайти к командующему. Я пошел один, уже было темно. Спрашиваю Катукова, в чём дело.