Записки из тайника

Во всех советских учреждениях за рубежом сотрудников КГБ всегда больше, чем ГРУ, особенно в США и Англии. И те и другие стараются первыми отправить ту или иную информацию в Центральный Комитет, дабы заслужить его похвалу. Ни одна разведслужба не делится с другой добытой ею информацией даже в пределах одной резидентуры. И это притом, что сотрудники ГРУ и КГБ участвуют в одних и тех же совещаниях и даже порой обмениваются агентами. Например, полковник Павел Дмитриевич Ерзин, бывший резидент КГБ в Турции, никогда не делился со мной никакой информацией, даже военной. Он спешил немедленно все сведения отправить в Москву и тем самым продемонстрировать свою бурную деятельность. А уже на следующий день утром Ерзин начинал хвастаться, какие ценные материалы ему удалось заполучить. В Анкаре Ерзин пробыл около года. У него были нелицеприятные отношения с Серовым, и это несмотря на то, что ему удалось завербовать одного западного дипломата. За сотрудничество Ерзин выложил тому разом 5000 турецких лир, хотя своих наличных денег у него на тот момент не было. Эту сумму я одолжил Власову, его заместителю, моему приятелю, из средств, выделенных мне на ведение оперативной работы. Спустя несколько дней Ерзину из Москвы деньги прислали, и Власов, вернув их мне, забрал расписку.

После возвращения из Турции у Ерзина возникли проблемы с Серовым. В Сирии Ерзин приобрел автомобиль иностранной марки, а в Одессе обменял его на «Волгу». Он не хотел, чтобы его иномарка привлекала к себе внимание. Не знаю, что там у него произошло с его начальником, но когда он катал меня в своей новенькой «Волге», то, говоря о Серове, употребил крепкие выражения по его поводу. Пожаловался, что тот не желает его даже слушать.

Некоторое время Ерзин по линии КГБ работал в Государственном комитете по культурным связям с зарубежными странами. В то время комитет возглавлял Георгий Жуков[48]. (Чтобы не путать с нашим маршалом, его имя часто писалось как Юрий.) У Ерзина в комитете был укомплектован штат из оперативных сотрудников КГБ, но в нем служили, да и сейчас служат, офицеры ГРУ. В частности, там работает один полковник из танковых войск (имя его я забыл), который до прихода на службу дважды побывал в Афганистане.

Недавно Ерзина повысили в звании (он стал бригадным генералом) и назначили проректором Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Почти весь преподавательский состав университета состоит из сотрудников КГБ, и только несколько его профессоров являются добровольными помощниками разведки. Ерзин говорил мне, что носит два головных убора — фуражку начальника отдела КГБ и шляпу проректора. Основная задача этого высшего учебного заведения — готовить пятую колонну для африканских стран. Многие из студентов Университета дружбы народов уже завербованы и теперь работают на советскую разведку. В целях политической подготовки они изучают марксизм-ленинизм, чтобы впоследствии занять руководящие посты в своих государствах. По возвращении на родину выпускники университета первым делом займутся организацией забастовок и демонстраций, направленных на свержение их правительств, и т. д. Во время учебы их хорошо кормят, обувают и одевают. Кроме того, они получают еще и стипендии. Живут иностранные студенты в принципе лучше, чем средний советский студент, — почти на полном содержании Советского государства.

Чтобы лучше понять наших «соседей», достаточно вспомнить что-нибудь из их прошлого и их тесную связь с Хрущевым. Сталин и Берия много зла причинили нашему народу. Об этом мы знали и без хрущевских разоблачений культа личности Сталина. На съезде Хрущев не только «не отмылся» перед всем миром, но еще больше себя запятнал. В злодеяниях, чинившихся в стране Сталиным и Берией, он принимал самое непосредственное участие. Однако и сейчас многие скажут, что при Сталине порядка было больше, а этот дурак Хрущев разрушил все — и промышленность, и сельское хозяйство. Ни минуты не раздумывая, он ликвидировал машинно-тракторные станции. А теперь хочет их восстановить, но боится, что над ним станут смеяться.

У меня есть свои основания ненавидеть КГБ. Мой родственник (брат деда) до войны несколько лет отсидел в тюрьме только за то, что до революции его брат служил в Ставрополе судьей! А брат умер в 1919 году! Я же не поддерживал никакой связи с двоюродным дедушкой, который был генералом, так как боялся испортить себе карьеру. Однажды на дне рождения Варенцова хозяин дома представил меня министру обороны Малиновскому, и тот, в свою очередь, спросил меня: «Вы — родственник генерала Пеньковского?» — «Очень дальний», — ответил тогда я. Когда же Варенцов сообщил Малиновскому, что я служу у Серова (то есть в ГРУ), тот произнес: «О, это очень хорошо. Очень».