Записки из «Веселой пиявки»

Да уж, эта Берленго-Берилюна хоть детишкам шапочку с камушком подарила, чтоб те души вещей постигали, да отправила птичку искать — благостный такой сон... А тут сладкой слюны полон рот. Тьфу... Зубы, зубы чистить...

Ну да ладно. Пора написать тебе, дорогой старый друг.

Дорогой друг!

Надеюсь, старина, письмо мое застанет тебя в добром здравии, чего и себе желаю. Далее, по правилам, мне следует задать тебе несколько ритуальных вопросов касательно функционирования твоего организма, душевного состояния и каких-либо мне пока неизвестных событий в жизни твоей семьи, каковые (вопросы) могут быть упакованы в один немногословный: что нового? Предваряя столь же обязательный вопрос с твоей стороны, отвечаю: ничего себе. Жизнь — что в городе, что в «Веселой пиявке» — как раз и хороша совершенным отсутствием чего-либо нового. Тем временем у меня к тебе необычная просьба. Прошу тебя разместить прилагаемый к сему текст на доступном тебе клочке интернетного пространства, куда может, пусть и случайно, забрести сведущий в Библии человек. Сам я, как ты знаешь, давно выпал из времени, мой прогресс в освоении — прости за бранное слово — гаджетов застрял на самых простых манипуляциях с мобильным телефоном, а сетевая жизнь вызывает у меня страх и раздражение, а то и злобу. Такая мрачная картина: спешу тебя предупредить, что я аккаунт от логина, увы, не в силах отличить. Ты же, насколько понимаю, продвинутый (тьфу) юзер (тьфу, тьфу), и тебе по силам оказать мне такую услугу. Гаджет, кстати, за который я извинился, мой друг, тезка, умница и большой знаток этимологии Виталий Бабенко тоже не шибко жалует — слово это означает что-то вроде хреновины, фиговины, штуковины, использовалось еще лет двести тому назад английскими моряками для обозначения бесчисленных предметов парусного такелажа и произведено было от французского gâchette, крючок — ну кто ж не помнит, на что там нажимал, скажем, Мересьев, прошивая очередью фашистский самолет, — естественно, на гашетку. Но — revenons à nos moutons. То есть к моей просьбе.

Суть дела в следующем.

Как тебе известно, я с общего нашего детства предпочитал занятия, не сопряженные с умственным напряжением, но требующие аккуратности и методичности. Потом уж я наткнулся на замечание Сергея Донатовича Довлатова о том, что точность — лучший заменитель таланта, и немного огорчился. Однако привязанности своей не преодолел. А рождению своему такая привязанность отчасти была обязана то ли фильму, то ли спектаклю, увиденному в нежном возрасте по телевизору: там арестант (опрятный старичок, отравивший все свое семейство), сидя в камере, любовно, с великим тщанием, клеил конверты, и я уже тогда ощутил подобие зависти к его безмятежному существованию и тихой уверенности в будущем. Неслучайно позже, в аспирантуре, я на какое-то время увлекся статистическими методами в языкознании: немалую долю в таких исследованиях занимал механический подсчет определенных слов и грамматических форм, то есть все та же туповатая работа. Вот и теперь, принужденный оставаться в городе по причине множества мелких дел и томясь тоскою по возлюбленной супруге, покинувшей меня для ради кур и помидоров, я, погруженный в печаль, а то и роняя слезу-другую, решил пересчитать, сколько раз встречаются слова «плакать» и «рыдать» в различных книгах Библии (началось-то с забредших в голову и осевших там нескольких трогательно-красивых фраз, вроде «и отошед, заплакал» или «при реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе»). Казалось бы, зачем? Ну, во-первых, авось почувствую себя при деле, а еще — вдруг откроется мне в величайшем творении этом какая ни то неожиданная новая прелесть.

И вот что выяснилось. (Отсюда и начинается текст, о котором я толковал в начале письма.)

Хотя по объему канон Ветхого Завета всего в три раза превосходит Новый, количество стихов со словами «плакать» и «рыдать» в различных грамматических формах там больше в целых 13 раз. Точнее, таких стихов в Ветхом Завете около 230, а в Новом — всего 18. Если же учесть, что стихи 11:17 у Матфея и 7:32 у Луки, а также 26:75 у Матфея и 14:72 у Марка, по сути, повторяют друг друга, а стих 2:18 у Матфея есть цитата из Иеремии (31:15), это число уменьшается до 15.

Покончив с общими цифрами, я нырнул вглубь.