Записки хирурга военного госпиталя

Вторым пациентом оказался Павел Морозов, призванный из Ивановской области две недели назад. У него было настолько выраженное искривление позвоночника, что мне поначалу привиделось, что его стриженая ушастая голова растет прямо из правого плеча, где она пребывала при разговоре. Но когда несчастный солдатик стянул с себя пижаму, то мы узрели, что имеет место выраженнейший сколиоз с нереально чудовищным уклоном позвоночного столба вправо. Этакая мрачная шутка природы и ивановского областного военкомата.

– Его тоже на ВВК прислали? – догадался я.

– Так точно! – по-военному, с грустью в голосе ответил Павел Сергеевич Князев – травматолог. – Будем списывать!

– А зачем их списывать, если они еще присягу не приняли? Разве нельзя их сразу обратно по домам отправить?

– Нельзя! Таковы правила. Раз пропустили на медкомиссии и они уже попали в войска, то теперь их можно списать только по решению ВВК.

– Так за чем же дело стало? – я внимательно посмотрел на говорившего травматолога. – Напишите нужную бумагу, и вперед! Чего парни тут зазря прохлаждаются?!

– Не все так просто, – кисло улыбнулся Павел Сергеевич, – вы ведь до этого с военной медициной не были знакомы?

– Бог миловал!

– А здесь не совсем все так просто, как на «гражданке». На списание может уйти не один месяц!

– А что так долго?!

– О-о-о, – покачал седой головой стоявший рядом полковник. – Вы еще узнаете, что такое ВВК! И с чем его едят! Мало того, – он кивнул в сторону скрученного в спираль военнослужащего, – что ему нужно будет пройти массу обследований, включая компьютерный томограф и УЗИ, не говоря уже о рентгене, и получить не одну консультацию узких специалистов, начиная от уролога, кардиолога и прочих, написать ПРАВИЛЬНО (он громко выделил голосом это слово) соответствующую бумагу, так еще и дождаться нужного ответа. А на это тоже уйдет время!

– И еще бумагу ту легко могут вернуть назад на исправление! Не там запятую поставил, – Павел Сергеевич улыбнулся чуть шире, – не так слово употребил, не все анализы собрал, не так подробно переписал заключения консультантов – сразу отдают на доработку.

– Военный бюрократизм? – участливо поинтересовался я.

– Нет! Просто военный! – не скрывая улыбки, ответил доктор Князев. – Существует даже специальная брошюра, изданная для внутреннего пользования в министерстве обороны, регламентирующая канцелярский язык для написания военных документов.

– Серьезно?!

– Уж куда серьезней! – подключился молчавший доселе лор-врач. – Я вот раз, помню, написал представление на ВВК и…

– Витя, давай после дорасскажешь! – полковник Мохов грубо прервал дышавшего смачным таким перегаром лорика и тактично оттеснил его собой на задний план. – А то мы так два часа все палаты обходить будем.

– Хорошо-хорошо, – живо согласился Виктор Стефанович Пивко, засунул подрагивавшими пальцами в рот свежий кубик мятного «Дирола» и, виновато опустив голову, спрятался за широкую спину травматолога.

Третий воин оказался с врожденным укорочением левой нижней конечности. Как весело произнес травматолог: «Всего-то на шесть сантиметров». При этом он так хромал при ходьбе, что у меня зародились сомнения, что этих злополучных сантиметров куда больше. А последний больной военнослужащий хоть и не имел явных физических пороков до призыва в Вооруженные силы, но, походив с месячишко у себя в части в тяжеленных берцах, так сбил свои слабые ноги, что заработал обширные потертости на коже стоп и теперь вынужден залечивать их в хирургическом отделении.

В остальных палатах картина повторилась как под копирку: обшарпанные, забывшие ремонт помещения, начиненные казенной ветхой мебелью с инвентарными номерами, раскуроченные розетки и забитые солдатики и матросики, по воле злого рока и военкома оказавшиеся в рядах российской армии.

Только в последних трех палатах попались матерые, сурового вида бойцы, получившие огнестрельные ранения на Юге. Но про свои увечья они не распространялись, ссылаясь на военную тайну. Я, уже будучи предупрежден насчет них, делал вид, что ребята свои повреждения получили при неосторожном обращении с оружием и с боеприпасами, как было написано в их историях болезни.

Парни с Юга держались особняком, молча переносили повышенное внимание к себе со стороны остальных военнослужащих и старались особо не откровенничать с медперсоналом. Мы тоже им в душу не лезли, а делали свое дело, пытаясь поскорей поставить их на ноги.