Записки кинорежиссера о многих и немного о себе

Однажды он подходит ко мне и говорит:

— Женя! А ты можешь поставить мне кукольный спектакль? Он называется «В стране Мульти-пульти».

Я говорю:

— Какого рожна! А ты?

— Я не могу, а ты можешь?

— Ну, могу. Только я кукол не умею водить!

— Я умею водить! — сказал он. — С артистами надо помочь!

Собрались артисты, поставили ширмочку, начали играть.

Я смотрю: за гранью добра и зла!

Я спрашиваю у него:

— Слушай, они откуда у тебя?

— Все закончили театральный институт, кукольное отделение. Все с высшим актерским образованием.

Тогда я сообразил, в чем дело: когда они играют, то артисты отдельно, а куклы отдельно. Я их только слышу, а вижу только кукол. Куклы не играют!

Я говорю:

— Так! Выйдите из-за ширмы!

Они вышли.

— Возьмите куклы и сыграйте мне!

Они начали играть, и это уже было другое дело.

Я попросил:

— Теперь забудьте, что вы с куклами! Это продолжение вас. Отыграйте мне это событие. Я хочу видеть оценку. Не твою оценку, а оценку твоего персонажа, тогда появится жанр, тогда все появится!

Через три дня они освоили эту азбуку и сами начали получать удовольствие от игры.

Левка уехал со спектаклем. И был мне благодарен за эту совсем нетрудную для меня работу.

Он был дружен с Виктором Сергеевым, который к этому времени стал директором киностудии и очень дружил с Абдуловым. С Абдуловым их дружба строилась на общем большом и сильном увлечении: они были картежники. Они играли в казино. Не было такого казино в Ленинграде, в котором они не играли бы ночами.

Но у меня были хорошие отношения с Левой, и я пригласил его в картину.

«Шаляпин задерживается в Неаполе»

Мы снимали фильм, и я жалел, что поступил мягкотело, набирая команду.

С Сашей Абдуловым работать было очень трудно. Ночью он играл в казино, а утром приезжал на съемку абсолютно неготовый. Это было очень грустно.

У Марины Нееловой была маленькая дочка. Муж во Франции. Он был дипломат. Она то отправляла дочку во Францию, то встречала ее из Франции. И это тоже было довольно тяжело.

Я утром готовился к съемке. Долго нет Марины. Прихожу в гримерную, спрашиваю:

— В чем дело?

Гример выходит со мной за дверь и говорит:

— Евгений Маркович, Марина сегодня проводила дочку. Она так нервничает! Я укладываю волосы, а волосы снова становятся дыбом!

Я вошел в гримерку, действительно, ей завивают волосы, а они распрямляются. Она была в таком возбуждении.

Ну, это еще ерунда… Паша Лебешев очень любил готовить. И очень хорошо готовил. Мы приезжали на съемку, он говорил:

— Не-е-ет, давайте сначала шашлычок съедим!

Они меня разрывали на части. При этом сроки были жесткие. Скажем, Паша может только до такого-то, потому что потом у него Михалков. Марина может только до такого-то, потом она улетает в Париж. Саша может до такого-то, но сейчас ему нужно отплыть на теплоходе «Шаляпин» куда-то и почему-то.

В общем, это было довольно трудно и сложно. Благо, деньги были.

Однажды мы сидим в Сочи и ждем, когда прилетят наши «звезды». Марина летит из Парижа в Москву, из Москвы — в Сочи. А герой-любовник Абдулов плывет на пароходе. Апрель месяц. Я когда-то снимал в Сочи «Принца Флоризеля», температура воздуха в апреле была +28, сияло солнце. Я думал, это так всегда. А в этот апрель, когда мы снимали «Тюремный романс», шел жуткий снег. И когда нужно было встречать Марину в Адлере, пришло сообщение, что самолет из Адлера завернули в Симферополь. Снег был густой, три-четыре сантиметра диаметр снежинок. Мы сидели в гостинице. Окна большие, и за окном шел сплошной стеной густой снег.

Слава тебе Господи, все закончилось благополучно, все прилетели! Только герой-любовник не приплыл. Звонили в Москву ассистентам, узнавали. Они перезвонили:

— Он сорвал спектакль, не приплыл, и уже готов приказ об его увольнении!

Жалко парня, но теперь он будет свободен хотя бы от театра. В конце концов он приезжает.

— Что? Как? Уже восстановили в театре?

— Было смешно… Я пошел в рубку теплохода, дайте телеграмму в театр, что я не смогу быть на спектакле: «Задерживаюсь в Неаполе, на спектакле быть не могу».

Из радиорубки звонят в театр начальнику режиссерского управления. Берет трубку женщина, ей говорят:

— Будете говорить с «Федором Шаляпиным»?

— Вы что, обалдели совсем? — она вешает трубку.

Через энное количество времени опять:

— Будете говорить с «Шаляпиным»?

Она не понимает:

— Совсем оборзели! С каким Шаляпиным?

— Тогда примите радиограмму от «Шаляпина»: он задерживается в Неаполе и на спектакле быть не может!

Шаляпин задерживается! Вот какой конфуз был.

Придумал эту веселую историю Абдулов или нет, я точно не могу сказать, но рассказывал он очень смешно!

Режиссер для сцены с подушками

Я чувствовал, что есть сценарные проблемы, и начал переписывать сценарий. Абдулов и Лебешев наябедничали Соловьеву:

— Сережка, а Татарский тебя переписывает!

Соловьев закатил истерику продюсерам.

Звонит мне Виктор Александрович Середа:

— Евгений Маркович, нам устроил скандал Соловьев, что мы не имеем права, мы не должны разрешать! Он подаст на нас в суд! Можете как-то уладить?

Я говорю:

— Могу!

Звоню Соловьеву: