Записки Клуба Лазаря

Неподалеку от нас за тем же столом расположился Витуорт, а пока мы усаживались, я заметил Перри, который занял место за другим столом. Затем, оглядевшись, я увидел Броди — он сидел за тем же столом, что и Перри. Оккам упоминал имя моего начальника во время нашей стычки на мельнице, и когда я впоследствии спросил его об участии Броди в этом деле, он объяснил мне, что они вместе с Брюнелем пригласили хирурга к сотрудничеству в работе над механическим сердцем, особенно когда зашла речь о его практическом применении. Но Броди не согласился принимать какое-либо участие в этом проекте, посчитав его глупой затеей, которая к тому же могла повредить его репутации. На беду Оккама, вскоре и сам Брюнель отказался от экспериментов, однако с удовольствием продолжил работу над изготовлением устройства. «Для него это было всего лишь развлечение», — с горечью признался Оккам. Как выяснилось, инженера совершенно не заинтересовало желание Оккама воскресить мать и он ничего не знал о его ночных похождениях на мельнице. Наш разговор, состоявшийся после того как я поручил тело убитого мужчины заботам Клэр, пролил свет на многие события. И, что еще важнее, я понял, почему Броди не хотел, чтобы я общался с Брюнелем, а через него — и с Оккамом. Теперь мне стало ясно, что старик не только боялся потерять клиента, как считал Брюнель, но заботился о моей репутации и моем благополучии, которые могли пострадать, если бы я ввязался в это дело.

Оккам рассказал мне о том, какую роль Броди играл в истории с сердцем. Вскоре после публикации знаменитого романа Мэри Шелли произошел ряд событий, оказавших не менее сильное влияние на молодого человека. В конце 1813 года за убийство казнили Мэтью Клайдсдейла. Его тело оказалось на операционном столе доктора Эндрю Ура в анатомическом театре университета Глазго. На первый взгляд в этом событии не было ничего необычного, поскольку я сам вскрывал немало казненных преступников. Но это был несколько иной случай, потому что Ур собирался не вскрыть труп, а попытался вернуть его к жизни! В этом эксперименте, по словам Оккама, было задействовано электричество. Оно поступало к телу через провода, которые были закреплены на ногах и позвоночнике покойного. Доктор пытался с помощью электричества оживить мертвые ткани, или, как он сам выразился, «вернуть к жизни гальваническим способом».

Через некоторое время после этого события появился свидетель, заявивший, что тело действительно было возвращено к жизни. Более того, мертвец, очевидно, желая отомстить за оживление, схватил доктора за горло. Ничего не скажешь — неблагодарный Лазарь. Уру удалось освободиться лишь после того, как сообразительный ассистент доктора схватил скальпель и перерезал Клайдсдейлу горло, убив его второй раз за день.

Я спросил Оккама, верит ли он сам в эту историю. К моему удивлению, он отрицательно покачал головой. Он рассказал, что общался с другими людьми, присутствовавшими на эксперименте. Они заявили, что труп действительно извивался и корчился под действием электрических разрядов, так что один из свидетелей потерял сознание от страха, однако жизнь так и не вернулась в мертвое тело.

Однако подобная неудача не заставила Оккама отказаться от своих планов. Убедившись, что не сможет достичь успеха с помощью электричества, Оккам пришел к мысли, что нужно использовать механические средства. Впрочем, это не помешало ему пригласить Майкла Фарадея, знаменитого исследователя электричества (я вспомнил, что, судя по конспектам, он был в свое время гостем Клуба Лазаря), чтобы повторить эксперимент.

Я понятия не имел, что думал Броди об опытах доктора Ура, но ясно видел, что его до смерти утомила сидевшая рядом с ним женщина. Она ни на минуту не закрывала рта, а Броди молчал, опустив голову, и смотрел в тарелку. Стук ножа о стеклянный графин прервал монолог дамы. Сидевший во главе нашего стола джентльмен поднялся. Это был Рассел.

— Дамы и господа, — громко произнес он. — Я безмерно рад видеть вас здесь, в этом роскошном салоне на борту «Великого Востока». Но прежде чем я продолжу, мне хотелось попросить председателя главной пароходной компании выступить и сказать нам несколько слов.

Рассел сел, и слово взял человек, сидевший напротив него. Последовала благодарственная речь в адрес Рассела за проделанную работу по созданию корабля.

— Никто во всем королевстве, кроме Рассела, не смог бы построить такой корабль. Хотя многие сомневались, что его энергии и профессионализма будет достаточно для подобного предприятия…

О Брюнеле и его вкладе в работу не было сказано ни слова. Когда председатель пароходной компании сел на свое место, послышались бурные аплодисменты. Рассел снова поднялся. К его чести, он не стал в одиночку купаться в лучах славы и решил упомянуть о своем отсутствующем коллеге по проекту.