Записки Клуба Лазаря

Когда на следующее утро я вошел в больницу, подол моего пальто был все еще испачкан кровью погибшего рабочего. И хотя меня немного утешала мысль о том, что я оказал людям помощь после случившейся трагедии, страшные события на судоверфи сильно испортили настроение. Я уже привык к смертям и страданиям и, можно сказать, немало повидал их на своем веку, но за стенами больницы эти ужасные близнецы всегда казались мне дикими, непредсказуемыми и совершенно неуправляемыми. И, разумеется, мысль о том, что я пропустил встречу с сэром Бенджамином, который теперь наверняка жаждал моей крови, тоже не прибавляла мне бодрости духа.

Но нет смысла скрываться от неизбежного, поэтому я решил немедленно переговорить с сэром Бенджамином. Я не собирался прятаться в больнице и лишь надеялся, что он не узнал о моей временной отлучке — в конце концов, у него было много своих дел.

Я уже собирался выйти из кабинета, когда появился Уильям с продолговатым свертком в руках.

— Только что доставили, — заявил он, наполняя комнату запахом перегара. Положив сверток на стол передо мной и отойдя немного назад, он стал наблюдать, как я разрезаю веревку и снимаю крышку с коробки. Под смятой бумагой лежал новенький цилиндр великолепного качества. Начищенный войлок блестел, когда я вытащил его из коробки. В записке, торчавшей из-за шелковой ленты, было написано:

Чтобы заменить потерю, которую Вы понесли, оказывая нам неоценимую помощь.

Надеюсь, он Вам подойдет.

Ваш И.К. Брюнель.

Я взял цилиндр за края и осторожно надел на голову. Как раз мой размер, он сидел идеально, наполовину прикрывая уши.

— Отлично, — сказал Уильям. — Человеку нужна шляпа.

Мне понравился прекрасный подарок Брюнеля, и я счел своим долгом послать ему письмо с благодарностью, но сначала нужно было переговорить с сэром Бенджамином. Я постучал в его кабинет, но никто не отозвался. Тогда я прошел по коридору, заглянул в приемную и спросил его ассистента, где сейчас заведующий больницей. Даже сэр Бенджамин был не самого высокого мнения о Мумрилле — неприятном скользком типе, который скорее заставил бы пациента страдать, чем перенес хотя бы фартинг из графы дохода в графу расхода в своей учетной книге.

Мумрилл бросил на меня косой взгляд из-за своего стола, очки сползли на самый кончик его тонкого острого носа.

— Сэр Бенджамин показывает больницу важным посетителям. Он разослал записки всему старшему персоналу больницы. Разве вы не получили? — Затем он добавил с едва заметным сарказмом: — Ну конечно же, вы не получали. Сэр Бенджамин так расстроился, когда вы не пришли на встречу. — Это была всего лишь прелюдия к известию, которое мне меньше всего хотелось услышать. — Он был, мягко говоря, возмущен, когда узнал, что вы покинули больницу.

— Да, я не смог прийти. Я был вынужден отлучиться по срочному вызову. — Я попытался придумать объяснение, но слова застряли у меня в глотке. Мне совершенно не хотелось оправдываться перед ним, однако другого выхода не было. Я сказал, что хотел бы увидеться с сэром Бенджамином позже и извиниться, что причинил ему такие неудобства. Уходя, я услышал, как Мумрилл прокукарекал:

— Уверен, сэр Бенджамин будет рад увидеться с вами.

Позже мы вместе с Уильямом пытались усовершенствовать операционный стол. Он был очень древним и представлял собой деревянную скамью вроде тех, что наверняка можно было встретить в мастерской Брюнеля. Его грубая шероховатая поверхность покрылась налетом после многолетнего использования, и хотя Уильям чистил его после каждой операции, стол почернел от крови и плевральной жидкости пациентов. Пока мы работали, я поймал себя на мысли, что Уильям чем-то напоминал мне этот стол. Паутинка сосудов покрывала его щеки, как потрескавшаяся глазурь на старой вазе, — верный признак злоупотребления спиртным; портрет потрепанного жизнью человека завершали серые зубы и желтые спутанные волосы.

К тому же Уильям был не самым лучшим санитаром, но при данных обстоятельствах меня больше волновало состояние моего стола. Я уже несколько раз просил заменить его, но сэр Бенджамин постоянно отказывал мне в этом, предварительно посоветовавшись с Мумриллом и его чертовым гроссбухом. Я бы особенно и не возражал, если бы стол использовался исключительно для вскрытия покойников, но намного чаще на нем приходилось оперировать живых пациентов. Труп хорош для изучения основ анатомии, однако когда речь заходит о приобретении хирургической практики, студенты должны стать свидетелями настоящих операций.