Записки Клуба Лазаря

— Ты собираешься весь день прятать от меня моего сына? Джордж, спаси меня! Она держит меня пленником в собственном доме! — Его голос был слабым и хриплым, но все же я достаточно четко слышал слова. Лили повернулась, внимательно посмотрела на меня и зашла в комнату. Когда я переступил порог, она была уже у окна и отдергивала шторы. Голова отца тонула в подушках, лицо было обрамлено завитками седых волос, торчавшими из-под сбитых одеял. Вытащив из-под покрывала руку, он схватился за изголовье и попытался усесться, но Лили тут же одернула его:

— Папа, почему ты не можешь лежать спокойно? Я думала, ты спал. Помнишь, доктор Биллинг сказал, что тебе нельзя волноваться? — Она быстро подошла к отцу, осторожно подняла его голову и взбила подушки так, чтобы он мог опереться на них спиной.

Он посмотрел на меня, прищурив отвыкшие от света глаза.

— Говорят, врачи — самые худшие пациенты, а я думаю, что дочери — самые грозные сиделки.

Я обрадовался, что он не утратил чувство юмора, и, подойдя к кровати, взял его за руку. На фоне бледной, тонкой как пергамент кожи лица его губы казались неестественно яркими. Он стиснул мою руку, насколько хватило сил.

— Рад видеть тебя, сынок. В этом доме слишком много женщин для меня одного.

— Уверен, Лили прекрасно справляется со своей работой, и ты не должен так сурово отзываться о своей сиделке. Я не собираюсь нарушать установленный ею режим, к тому же она права — не хочу, чтобы ты волновался.

Я хотел тщательно осмотреть его, но это можно было отложить до того момента, когда Лили ознакомит меня с последними отчетами доктора Биллинга о состоянии отца. Судя по тому, что я уже знал, у отца было больное сердце. Мне было тяжело это сознавать, но отцу уже семьдесят восемь лет, а вечно никто не живет, даже доктора. Я только надеялся, что хоть немного смогу облегчить положение Лили, постараюсь, чтобы он как можно лучше чувствовал себя в последние дни или недели, а также буду с ним, когда придет его час.

— Я оставлю вас наедине, — сказала Лили, пододвигая ко мне стул. — Вам нужно многое обсудить. — Она склонилась над своим пациентом и поцеловала его в лоб. — Но не говори слишком много, отец, ты же знаешь, что напряжение для тебя вредно. Пусть лучше Джордж расскажет тебе о том, как проводит время в Лондоне. Пойду помогу Мэри с обедом. — Она слабо улыбнулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Я придвинул стул поближе к кровати и сел. Нужно было избавиться от груза, который давил на меня.

— Прости, что не приезжал так долго, чтобы повидать тебя и Лили. Работа в больнице отнимает слишком много времени, даже больше, чем мне хотелось бы.

— Ерунда, мой мальчик, — весело отозвался отец. — Ты любишь свою работу, и в этом нет ничего дурного. Но прежде чем мы продолжим, я хотел бы все прояснить. Мы оба знаем, что я умираю, поэтому давай смотреть на это как врачи и не волноваться по пустякам.

— Отец…

Он поднял руку и велел мне замолчать, а затем еще немного приподнялся на подушках.

— Не перебивай меня, Джордж. Это важно, послушай меня. Твоя сестра, как и ты, знает, что я умираю. Проблема в том, что она еще не призналась в этом себе самой. Я прожил хорошую жизнь. Не стану лгать, если бы у меня была возможность, я с радостью пожил бы еще, как и любой из нас, но я готов к смерти. — Он замолчал и посмотрел на меня, надеясь увидеть понимание на моем лице. Совсем как в детстве, когда он отчитывал меня за какую-нибудь шалость. Впервые с того момента, как я вошел в комнату, до меня донеслось тиканье его любимых дорожных часов, стоявших на каминной полке.

И снова я кивнул как маленький мальчик.

Отец улыбнулся.

— Хорошо. А теперь расскажи, что происходит в твоем тлетворном городе.

Он говорил привычным серьезным тоном, и это немного успокоило меня. Я начал подробно рассказывать ему о самых интересных моментах моей жизни. Он внимательно слушал и, словно наконец-то решив следовать совету дочери, говорил мало, ограничиваясь отдельными вопросами и комментариями, хотя не удержался и рассмеялся, когда я рассказал ему о напряженных отношениях между сэром Бенджамином и мисс Найтингейл. Казалось, с начала нашей беседы прошло всего несколько минут, когда в комнату заглянула Лили и сказала, что обед готов. На самом деле мы говорили больше часа. Но ее появление оказалось как нельзя кстати. Отец уже начал клевать носом, да и я чувствовал себя проголодавшимся после утомительной дороги и долгой беседы. Укрыв отца одеялом, я спустился вниз вслед за Лили.

На следующее утро я прочитал записи доктора Биллинга и решил сам осмотреть пациента. Я с уважением отнесся к диагнозу, поставленному другим врачом, но предпочел провести независимое обследование. Однако сам пациент возражал против того, чтобы его осматривал сын.

— Зачем тратить на меня время, Джордж? Я знаю, в чем проблема, — заявил он. — Я перенес инфаркт, и дни мои сочтены. Что еще можно узнать?

Я потратил целое утро, чтобы разубедить его.