Записки Клуба Лазаря

Мумрилл засеменил в кабинет начальника, а я остался в его комнатке. Дверь в кабинет Броди осталась приоткрытой, я зашел за стол Мумрилла. Один из ящиков был открыт, из его замка свисала связка ключей. Зажав ключи в ладони, чтобы они не звенели, я вытащил ключ из замка и прислушался к происходящему в кабинете Броди.

— Надеюсь, вы согласитесь, что данный проект заслуживает вашей поддержки…

Убедившись, что Броди все еще диктует письмо, я сосредоточил свое внимание на буфете красного дерева, стоявшем за столом у стены. Посмотрев на ключи, я нашел подходящий и вставил его в замок. За дверцей тянулись ряды ключей, подвешенных на крючки. На некоторых крючках висело по два или три ключа. Прочитав ярлыки под ними, я нашел нужный. Сняв с соседнего крючка один из двух парных, я повесил его на освободившееся место, надеясь, что так Мумрилл не заметит пропажи. Закрыв дверцу, я снова прислушался.

— С нетерпением жду вашего ответа. Ваш покорный слуга.

Вставив ключи в замок ящика, я покинул комнату. Я успел выйти в тот момент, когда Мумрилл вернулся к себе из кабинета Броди.

Вечером я проследил за тем, когда Броди ушел домой, и обрадовался, что он не взял папку с собой. Мумрилл, как обычно, проявил желание задержаться на работе, но через десять минут после ухода начальника его и след простыл. А еще через десять минут я проник в кабинет Броди, войдя через дверь в коридоре. Прошлый вечер научил меня, что замок не является преградой для тех, кто хочет войти без приглашения. Однако я хорошо помнил о том, как мне пришлось прибираться после работы замочного мастера, и знал, что можно вскрыть замок и без применения грубой силы. В комнате было достаточно света, чтобы я сразу понял — у стены за столом, где я видел папку в последний раз, ее не было. К счастью, вскоре я заметил ее на полке. Спрятав папку под полой сюртука, я прислушался и, убедившись, что в коридоре никого нет, вышел, запер дверь и как ни в чем не бывало вернулся в свой кабинет.

На папке были выгравированы инициалы ИКБ, а внутри хранилась внушительная стопка бумаги. Некоторые листы были помяты, когда их кое-как засовывали в папку, другие пожелтели от времени. Я вытащил бумаги, положил на стол и стал разбирать. На каждом листе сверху стояла дата, внизу был перечень присутствующих. Далее следовал заголовок, состоявший из имени выступавшего и темы его доклада. После чего шли заметки о выступлении разного объема: от одного листа, исписанного с двух сторон, до четырех или даже пяти листов. Все зависело от того, как добросовестно велись конспекты и насколько интересной была тема. Несколько конспектов были сделаны рукой Брюнеля, другие явно писал Рассел, моих там было совсем немного. После каждого конспекта обычно следовал список вопросов, которые задавались во время дискуссии. Ряд конспектов, обычно те, что делал Брюнель, содержали наброски, иллюстрирующие некоторые технические аспекты. Возможно, их копировали с рисунков, которые демонстрировались во время выступлений.

Здесь содержалась почти вся история клуба за пять с лишним лет его существования. Хотя Брюнель говорил мне, что они не сразу стали делать конспекты выступлений.

Как мне сказал в свое время Витуорт, основателями клуба были Брюнель, Бэббидж и Оккам, а вскоре к ним присоединился Броди.

Передо мной лежали доклады о выступлениях величайших представителей нашего времени. Восемнадцатого сентября 1857 года, за несколько месяцев до того, как Брюнель привел меня на первое собрание, Генри Грей читал там свою знаменитую лекцию по анатомии, подробно показывая, как работают человеческие органы. Вскоре после выступления был опубликован его шедевр «Анатомия Грея». В моем кабинете в шкафу хранился экземпляр этой книги с благодарностью за советы, которые я давал ему во время ее написания. Из конспектов я узнал, что Брюнель спрашивал его по поводу операций на сердце, и задал себе вопрос, не по этой ли причине он в итоге заинтересовался мной. Мое внимание привлек заголовок выступления знаменитого изобретателя Майкла Фарадея «История современного электричества», но поскольку оно не имело отношения к моим поискам, я пролистал его.

Также там были доклады других людей, совершенно мне незнакомых, хотя, без сомнения, каждый из них совершал важные открытия в своей области. Согласно конспектам, Джозеф Сакстон — американский джентльмен — изобрел машину, которая могла подрезать зубцы на шестеренках, используемых при производстве часов. В своем выступлении он рассказал и о других своих изобретениях, включая новые токарные станки и другие механизмы, о назначении которых я не имел никакого представления. Мое внимание привлекло то, что на этой встрече присутствовал Уилки. Меня это совсем не удивило — ведь я видел его мастерскую в Бристоле. Но между тем я получил очередное доказательство того, что источником моих неприятностей являлся клуб.

В конспектах содержался поистине энциклопедический спектр тем, и если когда-нибудь они будут опубликованы, то могут сделать большой вклад в развитие науки. Не удивлюсь, если именно по этой причине Броди и забрал их.