Записки космического контрразведчика

Покрутился на центрифугах ЦФ-7 и ЦФ-18, полетал на «невесомость». В общем, «белых пятен» для меня не было.

И вот однажды на Байконуре, наблюдая, как готовятся ракета и корабль, мелькнула шальная мысль: «А что если перед стартом проникнуть в бытовой отсек, спрятаться там и уже после старта вдруг объявиться? Конечно, для всех шок, а для тебя дальняя дорога, но зато станешь космонавтом — пусть и без скафандра. Победителей же, как известно, не судят...» И тут я понял: «Ну вот, если такие бредни пришли в мою голову, то почему они не могут посетить других?!» Недолго думая, я поделился этими соображениями со своим предшественником Н. И. Чекиным, который в то время уже работал в НПО «Энергия» и был ответственным за безопасность в период предстартовой подготовки всего комплекса. Как человек весьма опытный, он быстро прокрутил возможные варианты, усомнился в вероятности подобных замыслов, но тем не менее отдал распоряжение об усилении контроля на всех этапах перед стартом... А потом, когда мы уже забыли об этом «маловероятном» варианте, им решил воспользоваться один из инженеров, принимавших участие в подготовке космического корабля к полету. Меры, предпринятые Чекиным, сработали, а мне было приятно, что и я оказался причастен к выявлению «космического зайца».

...По понятным причинам я пока не могу много рассказывать о своей службе в Звездном — как говорится, «время еще не пришло». Мои серьезные архивы и раритетные документы еще ждут своего часа. Зато я могу поведать о своей жизни в этом уникальном военном городке, о людях, с которыми свела меня судьба, ну и немного о себе.

Кстати, однажды во сне пришла мысль, что в воспоминаниях нужно писать только о хорошем. Ну а если критиковать, то лишь чуть-чуть и с юмором. А вот о людях и живущих, и даже недавно ушедших в мир иной — вообще только хорошее. Если они были разноплановыми и противоречивыми натурами, то все негативное и вредное — «двойникам». Их и назвать можно иначе, чем героев. Такое же пожелание высказал один из моих старых знакомых — герой-космонавт, который узнал, что меня побуждают писать мемуары. Он подошел ко мне и тихо сказал: «Дружище, обо мне, пожалуйста, только спустя много лет после моей смерти. А за это я тебе перед тем, как покинуть этот мир, обязательно подарю наброски о своих шальных похождениях. Только ты уж как-то фамилии хоть немного измени. Умный — догадается, а дураку все равно, как тебя звали».

Он словно предчувствовал свою кончину и однажды появился с записками, запечатанными в конверт. Попросив вскрыть после своей смерти, герой распил со мной бутылочку и понаблюдал, как я убрал его «творчество» в глубину своих архивов. И надо же такому случиться, что вскоре после того, как его не стало, он приснился мне и попросил пока не спешить с его жизнеописанием... В его судьбе было много таинственного и мистического. Он знал очень многих и общался с неординарными людьми — от колдунов, гадалок, йогов, врачевателей и экстрасенсов до серьезных инженеров и ученых, занятых разгадками таинственных явлений и фактов...

Я очень надеюсь, что в этих заметках никого не обидел и, главное, ничью память не очернил. Вот, пожалуй, и все, что я хочу сказать в предисловии. А начну свой рассказ, конечно же, с самого начала — с истории Звездного городка.

Городок наш ничего... Земные проблемы Первого отряда

Уже много раз и сами космонавты Первого отряда — знаменитая «двадцатка», — и ученые, и медики рассказывали о том, как подбирали кандидатов, как их обследовали, где они жили на разных этапах отбора.

После первых удачных запусков ракеты Р-7 С. П. Королев уже мысленно уносился в то время, когда он пошлет в космос человека. Затем были первый спутник, собачки Белка и Стрелка, и Королев решил, что время пришло. В январе 1959-го были быстро подготовлены соответствующие постановления ЦК КПСС и Совмина, военные получили необходимые команды, и в ВВС стали отбирать самых-самых. Естественно, ни одно мероприятие в то время не обходилось без активного участия КГБ СССР. Поэтому вот как начинают свой рассказ многие первые: «Мне приказали прибыть в штаб полка, и, когда я зашел, в кабинете находились командир части, особист и врач...» Ну и далее тоже почти у всех одинаково: «Если вы согласны, мы предлагаем вашу кандидатуру для медицинских обследований и последующего возможного участия в испытаниях новой техники...»

В Москву они прибывали в разные сроки, но часть из них, приехав, некоторое время жила в одном из домов на Ленинском проспекте, где было выделено несколько квартир по линии Академии наук. Сейчас на площади его имени стоит стилизованный монумент Юрия Гагарина. Я могу немного ошибиться, но правой рукой он как раз показывает на те самые квартиры, где первоначально были размещены некоторые из первых. Вряд ли это задумка скульптора — скорее, чистейшее совпадение.