Записки кота Плинтуса

Она надрывно высказалась, что Этот — злой и бесчувственный мужлан, не любит котика, а котику теперь плохо. Этот апеллировал к пиджаку, вазе, музыкальной шкатулке и креслу, а также припомнил какой-то шарфик и стаканы. Эта парировала набухшими глазами и фразой «Из-за какого-то вшивого пиджака и гребаной вазы котик теперь страдает. Вот все вы, мужики, такие!» Этот не нашёлся, что возразить, сказал, что у него дела и куда-то быра промылся. Понял, что пора. Быстро забежал в сортир и начал там истошно орать, как будто слон всё-таки решил выйти наружу. Эта стремительно прискакала, начала гладить и говорить, что никто меня больше не будет обижать. Обещала дать пожрать ещё. Похоже, жизнь опять налаживается.

Нассал под кресло. Хорошо!

Орал всю ночь и весь день. Тот, который не Этот, только похохатывал: «Ну вот, привет, приехали. Оно наконец возжелало бабца. Теперь конец спокойной жизни.» Ну что за кретин, какие бабцы? Зима же! Мне хоуоуоуоуолодно!

Не узнаю сам себя. Я даже мимо лотка ссать перестал, чтобы тискали чаще. Воистину, нужда заставит — и не так раскорячишься.

Фигня, сегодня наверняка опять туча народу припрётся. На руках отогреюсь.

Правда утром я Щастья таки немножко урвал: валялся между двумя тёплыми тушами и читал через два плеча сразу две книжки. На одной английскими буквами было написано какое-то Пузо, а в другой было про ведьм. Про чужое пузо мне не интересно, у меня своё есть. А на ведьм мне вообще поссать.

Но зато согрелся и подремал.

Я вечером Этих построю. Чтобы в течение всей зимы мне тут валялись в кровати по очереди. Греться буду. Нассал под кресло. Хорошо!

Пришёл Длинный Тощий. Притащил своего бабца. Бабец маленький. Ору Длинному Тощему: «Ты ваще дурак? Тебя ж посадят, она ж мелкая ещё!» Хихикает, идиот: «Смотри, ты Плину понравилась!» Взял бабца на абордаж и увёл от Длинного Тощего подальше. Развратникбля. Надо нассать ему в ботинки.

Потом Длинный Тощий наконец-то линять собрался. С боем отобрал своего бабца, надел верхнюю шкуру и сунул лапы в ботинки. Как заорёт: «Нассал, ссука!» «Ага», — говорю из-под ванной, — «обещал же!» Этот ржёт, как ошпаренный ишак, Тот, который не Этот, по ванной шваброй долбит, Эта вопит «Не обижайте котика!», бабца молчит. Длинный Тощий сложил ботинки в сумку и ушёл в тапочках. Пообещал, правда, что в следующий раз придет со стрихнином и газовым ключом-котоубийцей № 1.

Водил мужиков курить. Построил Этого, Того, который не Этот, и Длинного Тощего по росту и вывел на лестницу. «Вы теперь так курите», — говорю. Проследил, чтоб не кидали окурки на пол. Показал идиотам мусоропровод. Мужики шушукались, делали большие глаза и вели себя смирно. Пришлось, правда, прикрикнуть разок, чтоб домой шли. А то от длительного выгула-выкура Эти портятся. Проверено. Думаю, скоро придётся ещё и супервизором на прогулках быть. Труд облагораживает, ага.

Вчера слышал, как Этот в тоске, печали и соплях рассказывал Этой, что амурского лесного бабца не достать. Редкий вид, ага. Законом и прочими лесничими охраняется, взять домой — никак. Разве что сама придёт.

Впал в депрессию и апатию. Второй день ни жрать, ни пить не могу. И даже массандровского или хотя бы чинзано в доме нет, чтобы залить тоску. Страдаю.

Всё хреново. Лежу на диване пузом кверху, раскинув лапы. Скулю, как подстреленный волк. Эта волнуется, пытается кормить с рук креветками. Ворочу морду. Тошно, гадко, противно. Хочу амурского бабца.

Неимоверным усилием воли дотащил себя до мисок. Стоят в ряд — все шесть. Подумал: «Вот бы амурская порадовалась!» Зарыдал. Ушёл за плиту на кухне. Терзаюсь.

С горя полез на колени к Этой и даже был образцовым ласковым скотом.

Что значит «отстань, у тебя язык шершавый»?

Часть 3

Нассал под кресло. Жизнь стала заметно лучше.

Проснулся бодрый и голодный. Пришёл на кухню, стал требовать жрачки. Эта от радости кормила всем подряд. Жрал: китикет, вискас, сыр, ветчину, молоко, майонез, оливки, окорочок. В пузе образовалась приятная тяжесть. Шёл 10 шагов до стула в две навигации. Запрыгнуть на стул не смог. Уснул прямо на полу.

Чтоб я ещё раз спёр со стола это проклятое варенье! Вся морда в этом яблочном дерьме, шерсть слиплась Децелом, объяснять Этой, дуре набитой, что надо воду в ванной включить, задолбаюсь. Устроился на диване, провожу влажную уборку шкуры. Уррроды. Нет бы кальмаров в такой же здоровенной миске поставить.

Нассал под кресло. Хорошо!

Раздербанил трубку Того, который не Этот. Гадость какая-то. Будто мама не учила в детстве всякую дрянь в пасть не тащить. Нашёл трубочный табак. Оказалась отменная закуска. Обожрался.

Правда, идиоты какие-то: нет бы так жевать, пока вкусно, так они сначала всё изгадят, а потом буээ.