Записки Мелового периода (СИ)

Тягучая жидкость кремового цвета пилась удивительно приятно. На столе появилась небольшая коробочка шоколадных конфет. Майя забралась на диван с ногами, отпивая ликер маленькими глоточками. Естественно, не прошло и десяти минут, как она изрядно захмелела. Изнутри разливалось приятное тепло, глаза сами собой начали закрываться. Альбина, не давая ей окончательно расслабиться, и боясь потерять собеседницу, принялась задавать наводящие вопросы. Майя и так-то не отличалась скрытностью, а тут, от ликера, язык и вовсе развязался. Она принялась рассказывать Альбине о своем детстве, о родителях, и даже о романах своих, как правило, не очень удачных. Та кивала, и в ответ рассказывала, что-то о себе. В общем-то, им было все равно, о чем говорить, лишь темы их нынешнего бедственного положения обе старательно избегали. Когда бутылка с ликером опустела наполовину, Майю развезло окончательно, и она поведала Альбине о том, чем занималась неизвестная парочка на лестнице и о своих собственных ощущениях при этом. Та заливисто хохотала.

— Ой, не могу! Сейчас умру!.. Спасать хотела!..

Майя смущенно улыбалась. Действительно, ситуация — глупее не бывает.

— Как ты думаешь, кто это был? — теперь, когда страх отступил, любопытство, подогретое алкоголем, разбирало Майю все сильнее. — Голоса вроде знакомые, а кто — не поняла.

— Да кто угодно, — Альбина достала очередную сигарету, — Кто угодно мог оказаться там! Например, ты!

— Я? — пьяно удивилась Майя. — Я…

— Или я!

— Ты? Ты же была здесь…

— Правильно, что не теряются! — не слушала ее Альбина. — Для здоровья полезно. Опять же удовольствие какое-никакое… А ты?.. не приглядела еще мужчинку?

— Я?.. Обойдусь! — Майя насупилась, икнула и закончила, — А сама? Мне говоришь, а сама?..

Альбина не ответила. Она откинулась на спинку кресла с сигаретой в одной руке и бокалом в другой, и взгляд ее стал мечтательным. Будто она вспоминала что-то очень-очень приятное.

Майя тоже была не прочь вспомнить что-то приятное, но глаза ее сами собой закрылись и по-детски безмятежный сон, наконец, сморил девушку.

Глава 12

Ночь прошла без происшествий. После ливня заметно посвежело — столбик термометра не поднимался выше двадцатиградусной отметки. Окна и форточки открывать было категорически запрещено, во избежание возможного проникновения здешних летучих и ползучих гадов. Данные предосторожности были вызваны вот чем. Вчера еще до дождя, Фатима — одна из женщин, работавших с Анютой, была укушена за ногу какой-то местной насекомой сволочью, вроде гигантской многоножки. Причем произошло это в десяти метрах от крыльца института, в кустах боярышника, где бедная женщина собиралась справить малую нужду. На визг и крики сбежались все находящиеся поблизости мужчины, чем доставили несчастной еще и моральные страдания. Отвратительное насекомое было казнено, а раненую отвели к Алексею Федоровичу.

Укушенная ступня распухла и болела, а Алексей Федорович цокал и качал головой. Ранку промыл перекисью. Пришел Семенов и предложил сделать разрез, чтоб яд вытек с кровью, даже достал свой страшный кинжал. Но Фатима подняла такой крик, что охотник счел за лучшее оставить ее в покое и ретироваться. В итоге Алексей Федорович поставил ей что-то рассасывающее и противоалергенное и, замотав ногу бинтом, оставил в лазарете.

Каким образом кусачая тварь сумела так скоро добраться до института и сколько товарок привела с собой, осталось неизвестным, поэтому всем было рекомендовано за пределы асфальта выходить непременно обувшись.

Поскольку сохранялась и угроза возвращения бандитов, на ночь решили выставить охрану. Дежурили по трое. Один постоянно сидел на вахте, а двое других каждые два часа обходили институт по периметру, а в остальное время играли в карты или дрыхли в кабинете Отдела кадров.

Илья, заступивший на дежурство в четыре часа утра, клевал носом за вахтёрской стойкой, героически борясь со сном. Когда становилось совсем уже невмоготу, он выходил из-за стойки, делал несколько энергичных движений руками, разминая затёкшие мышцы, потом некоторое время слонялся по вестибюлю, смотрелся в чудом уцелевшее зеркало, а затем выходил в тамбур и, открыв, наспех заколоченную фанерой дверь, вглядывался в черноту снаружи. Ни черта там не было видно. Через затянутое тучами небо не пробивалось ни одной звезды. Илья закрывал дверь на ключ, опять усаживался за свою стойку и через некоторое время, снова чувствовал, что засыпает.

— А часовой-то спит! — по стойке постучали. — Эй, проснитесь, пожалуйста! Здорово же нас караулят.

Илья вскинул голову, сонно вытаращив глаза. Казалось, он закрыл их лишь на секунду, а за окнами уже стоял рассвет. Молоденькая девушка возле стойки, насмешливо смотрела на Илью. Кажется, ее зовут — Майя. Странно, вроде у нее были длинные волосы, а сейчас короткая стрижка". Все эти мысли вихрем пролетели в голове, а Илья все смотрел на нее, словно первый раз видел. С новой прической ее, пожалуй, можно даже назвать хорошенькой, если б не безразмерный мятый халат и зимние боты на ногах.