Записки Мелового периода (СИ)

— Да подожди, не тряси ты меня, окаянная, — свекольно-красное лицо вахтерши покрывали мелкие бисеринки пота, — всю душу вытрясешь, и так еле на ногах держусь, — она стала шарить по карманам фартука в поисках ключей.

Послышался дробный стук каблуков, затем грохот, сопровождающийся треском, словно сломалась деревянная доска. Яростное рычание наполнило вестибюль. В коридор, высунулась зубастая морда, показавшаяся Варваре Петровне, невероятно огромной. Следом еще одна. Досматривать она не стала. Безошибочно выхватив в связке нужный ключ, воткнула в замочную скважину. Теперь в поле ее зрения было только лицо Татьяны, бледнеющее на глазах. Сзади, сдавленным голосом, пискнула Наташа. Варвара Петровна спиной чувствовала приближение зверя. Замок спасительно щелкнул. Распахнув дверь, вахтерша влетела в буфет, пропихнув вперед окаменевшую от ужаса Татьяну. Трясущаяся Наталья, заскочила следом и помчалась куда-то дальше, на кухню. Вахтерша захлопнула дверь прямо перед носом зверя, ключи с громким лязганьем упали на пол.

Глухой удар заставил ее отшатнуться. Еще один. Трясущимися руками, наваливаясь всем грузным телом, она придвинула к двери тяжелый стол и рухнула на пол.

— Господи, что же это делается?.. Господи, спаси и сохрани… Богородица Дева…Благодатная Мария, Господь с тобою… благословенна ты в женах… и благословенен плод чрева твоего… Усердно к тебе прибегаю, скорая помощница и молитвенница о душе моей… Избави мя от бед и напастей…

Сыпалась штукатурка, трещали косяки. И чем сильнее скребли когти по толстому дереву дверной обшивки, тем истовей молилась женщина:

— Царица Преблагая, богородица матушка… защитница сирых и убогих, узриши мою беду… услыши мою скорбь, спаси и помилуй… спаси и помилуй!..

Внезапно удары прекратились. Теперь было слышно только ее шумное, со свистом дыхание. В глазах все двоилось и расплывалось. Ставшие бесцветными, на фоне пылающего лица, губы, продолжали двигаться уже беззвучно.

Женщина попыталась подняться с пола, но не смогла, устало прислонилась спиной к ножке стола. Голову давил железный обруч, боль зазубренными лезвиями полосовала мозг.

— Девоньки, милые… воды дайте, — язык повиновался ей с трудом. — Кажись, ушел он, проклятый… дай… пересохло все.

Воды она так и не дождалась.

* * *

— Твою же мать! — сказал Семенов.

Бывший бандит Гриня сидел привязанный к стулу. Над его правым ухом имелась аккуратная дырочка, вторая столь же аккуратная, была в оконном стекле.

— Выходит, ты по жмурику стрелял? — язвительно поинтересовался прапорщик.

— Выходит так, — развел руками охотник.

Слава присел возле трупа на корточки.

— Смотри-ка, все брюхо в кровище, а вокруг нет ничего…

Семенов хмыкнул.

— Этот гаврик еще вчера окочурился.

— Думаешь?

— Чего тут думать? Его кровь в джипе была… видать, пока они досюда добирались он, и помер от потери крови. А второй не будь дураком, использовал дружка своего, чтоб, нас подзадержать. И ведь ловко придумал мерзавец! Стекло грязное, в домике темно… а он окошко с дверью приоткрыл — сквозняк… занавесочка колышется… вот и казалось, что этот шевелится. Пока мы покойничка высматривали да окружали — минут двадцать потеряли… Обманул гад!

— Интересно… — прапорщик щелкнул зажигалкой, прикуривая, — а сам-то он куда делся? Может в погреб, какой залез? Эдак мы его неделю выковыривать будем!

— Вряд ли, — Семенов тоже вытянул сигарету из пачки, — дай-ка прикурить, Коля… — он затянулся, щурясь от дыма. — Ты бы Славка поосторожней со жмуром, — заметил он возящемуся возле трупа напарнику, — вдруг он его заминировал…

— Ну, ты Иваныч нашел душмана, — усмехнулся Слава. — Чем он его заминирует, какашкой, что ли? Нет на нем ничего.

— Ну-ну, — Семенов снова повернулся к прапорщику. — Я говорю, вряд ли… не будет он прятаться, не тот тип! А что там за галдеж на улице?

Они вышли наружу. Метрах в пятнадцати, возле соседнего домика, стояли и что-то оживленно обсуждали Штерн с Алексеем Федоровичем.

— Эй, Славка, — крикнул в дом Семенов, — бросай своего покойника, он не убежит… пойдем, там мужики, похоже, что-то нашли.

Все участники облавы, числом семеро, скопились у осины, к которой была привязана веревка. Другим свои концом, она свисала со стены плато.

— Ну, что я говорил? — Семенов выглядел удовлетворенным. — Не станет он прятаться по погребам… мужик рисковый!

— А может, он так просто… веревку для отвода глаз привязал? — усомнился Алексей Федорович.

— Э нет, батенька! — охотник подошел к краю плато. — Вон, видно, как он по стенке ногами шурудил, когда спускался. Или думаете, он сперва спустился, а потом обратно залез, чтоб только нас запутать? Так нет, вон и следы его внизу имеются… — он достал бинокль. — Угу… направо пошел. Чуешь, Славка?

— Неужели к оврагу? — удивился тот. — Там, конечно, стена пониже, чем здесь… но метров пять все равно будет… Так просто не запрыгнешь! Скорее, он попробует где-нибудь по дереву взобраться. Может спуститься, да по следам его пройти?