То же повторилось и в следующую ночь. Около десяти часов вечера Тюка вновь превратилась в сумасшедшую птицу и с маленькими перерывами пролетала под потолком комнаты почти до конца ночи. На третью ночь я посадил сову в большую картонную коробку, затянув ее сверху марлей. Я плохо спал в эту ночь и беспрерывно слышал, как моя бедная птичка билась в темнице. «Когда же это кончится?» — с раздражением думал я на четвертую ночь, выведенный из терпения поведением совочки.
И вдруг, когда мои нервы дошли до предела, совочка прекратила ночные полеты и стала прежней, ручной и веселой птичкой. Только каждую ночь сквозь сон я слышал такой чистый и громкий и в то же время убаюкивающий свист птицы. «Клюю-клюю-клюю», — до утреннего рассвета кричала Тюка.
С этого момента ровно год прожила у меня в квартире совка. Когда же в следующую весну она вновь стала беспокойной, я, выезжая в Астраханскую область, захватил ее с собой. В одну из ночей, воспользовавшись остановкой поезда на маленькой железнодорожной станции, я предоставил моей пленнице свободу.
Видимо, для читателя осталось не совсем ясным странное поведение совки. Совка-сплюшка — перелетная птица, и ее беспокойство каждый раз совпадало с весенним пролетом вольно живущих совок.
Пусть читатели не думают, что совки-сплюшки — обитатели только нашего юга. Вспоминается случай, о котором я позволю себе сказать несколько слов.
Как-то в Калининской области я заночевал в еловой рёлке, возвышавшейся среди мохового болота. Это случилось 12 апреля. С вечера я решил выследить, куда слетаются петухи глухарей для тока. Но кругом было так много интересного, что я, бродя по лесу, потерял направление и ориентировку и понял, что в этот вечер не найду дороги к деревне.
Темнело, когда неожиданно в воздухе мелькнула крупная птица и уселась на моховую кочку в четырех шагах от меня. Не сводя с нее глаз (это была глухарка), я застыл на месте. Пораженная странным предметом, как каменное изваяние, замерла и птица. Мы стояли друг против друга, не смея моргнуть глазом. Это продолжалось очень долго, и сколько бы длилось еще — не знаю. Но я кашлянул. Рыжая лесная красавица шарахнулась от меня в сторону и с клохтаньем исчезла в сумерках за корявыми соснами.
Когда же совсем стемнело, все мое внимание было поглощено глухарями. Издавая крыльями своеобразный звон, они прилетели из-за болота и в тишине ночи с грохотом усаживались на ели и сосны по краям рёлки.
Но угомонились и глухари, и тогда до меня донеслись дикие крики. Это рявкала и завывала акклиматизированная в Калининской области енотовидная собака. Долго слушал я эту странную музыку, пока холод не заставил меня позаботиться о ночлеге. Но не разводить же костер, когда несколько глухарей ночуют в этой маленькой рёлке. Усевшись на хворост под старой елью, съежившись и охватив руками ружье и колени, я заснул крепким сном. Меня разбудил предрассветный холод. Темень и тишина стояли кругом.
А некоторое время спустя, когда я неуверенно брел по зыбким заиндевевшим кочкам, лес, болото — весь мир, казалось, наполнился трубными звуками. «Крри-крруу, кррии-крруу», — криками встречали журавли наступающее утро.
И вдруг в стороне я услышал хорошо знакомый и такой дорогой для меня голос. На темных елях рёлки, среди мохового болота, поросшего корявыми сосенками, и здесь, на севере, в это студеное раннее утро свистела совка.
СРЕДСТВА ЗАЩИТЫ
Попробуйте поймать выпавшего из гнезда молодого сокола или цаплю, и вы столкнетесь с энергичным сопротивлением. Защищаясь, соколенок перевернется на спину и выставит вперед вооруженные когтями лапы. И если вы, несмотря на это предупреждение, подойдете к нему слишком близко, он вцепится в вас когтями. Но это пустяки, а вот с молодой цаплей следует быть осторожным — это опасная птица: съежится она вся, застынет в неподвижной позе и ждет, когда человек подойдет к ней близко. А затем, быстро выпрямив длинную шею, старается нанести острым клювом страшный удар в глаз противника. Это обычные средства защиты. Но умеют защищаться животные и другими способами; их бесчисленное множество. О некоторых приемах защиты я расскажу сейчас читателям.