Записки натуралиста

В Останкине, неподалеку от дворца Шереметьева, помещались биологическая станция Московского университета и голубиный питомник. По долгу службы в те годы я был обязан три дня в неделю работать на станции. Делал я это с большим удовольствием. Вот только надоедали длительные переезды: около часа шел трамвай от моей квартиры. И чтобы не тратить напрасно времени и совместить приятное с полезным, я стал вставать спозаранку, часов в шесть, ехал совсем на другом трамвае до научного городка и через картофельные поля, через древесный питомник и парк культуры шел я в Останкино. К началу занятий, бодрый после прогулки, я появлялся на станции.

Однажды в конце ноября, пересекая парк, я поднял русака. Он лежал среди густых зарослей на пологом склоне заболоченной лощины. Заяц выскочил так неожиданно и бежал с такой быстротой, что я видел его лишь одно мгновение. «Эх, досада, упустил косого!» — сетовал я, осматривая свежую лежку. Я пошел по его следам. Вскоре я уже стоял у забора, отделявшего парк от сельскохозяйственной выставки. Сломанная доска помогла косому улизнуть в недосягаемое для охотника тихое и безопасное место.

Дня три спустя я специально зашел в лощину, где недавно поднял зайца. Держа ружье наготове и осматривая каждый кустик знакомого склона, я дошел до его конца, но не поднял зайца. «Неужели залег в другом месте?» — подумал я и в этот момент уловил слабый шорох. Пропустив мимо незадачливого охотника, заяц выскочил сзади и на этот раз убежал в другую сторону. Я опять пошел по его следу. Бойкий русак сделал большой полукруг по парку и ушел на выставку, воспользовавшись другой широкой щелью в заборе. Третья попытка добыть зайца неделю спустя опять кончилась неудачей. Следы привели к мелкому сосняку. Здесь русак, вероятно, с разбегу сделал огромный прыжок и сквозь дыру в заборе махнул на территорию выставки. «Эге, да ведь это не простой заяц, — покачал головой я. — Это мудрый заяц, да еще спортсмен: не всякий сумеет сделать такой прыжок и проскочить сквозь дыру на высоте роста взрослого человека». Территория сельскохозяйственной выставки — его защитница. Не случайно он знает ходы, выходы и все изъяны в деревянном заборе. А ведь жалко стрелять в такого мудрого зайца. Раз и навсегда я решил прекратить на него охоту. Но не я один охотился в этом месте. Другие охотники лезли из кожи, чтобы добыть косого. Устраивали нечто вроде загона, пускали по следу гончих собак, однако ни одна из этих попыток так и не увенчалась успехом. Шустрый русак каждый раз невредимым уходил на территорию сельскохозяйственной выставки. А гончаки визгом и воем изливали свою досаду, будучи не в состоянии пролезть сквозь слишком узкое отверстие в высоком заборе.

— Эй ты, косой, как живешь? — иной раз кричал я, осторожно проникнув в участок кустарника, где обычно ложился знакомый зайчишка.

Невнятный шелест и свежий размашистый след на снегу в направлении выставки безошибочно доказывали мне, что знакомый мудрый косой невредим.

Да, зайцев под Москвой мало осталось… Зато лосей много. Куда не заглянет охотник в поисках дичи, всюду может наткнуться на этого зверя. А наткнувшись, полюбуется лесным великаном, иной раз даже вскинет ружье, прицелится — да только выстрелить не решится: строг закон в отношении лося.

Вероятно, в связи с большой численностью лосей и стремлением молодых животных к расселению, они частенько появляются там, где, казалось бы, им и делать нечего. Даже в Москву, в Останкинский парк забредают иногда осенью лоси.

Лось — типичный обитатель лесов нашего Севера. Там, где молодые осинники и березки, иногда хвойное мелколесье чередуются с обширными участками лесных болот или вырубок, особенно охотно держатся лоси. Длинные ноги позволяют им легко передвигаться по глубокому снегу, а широко расставленные пальцы копыта облегчают ходьбу по болоту.

Как-то в ненастный сентябрьский день во время охоты на вальдшнепов мне привелось пересекать широкие поля картофеля. Это оказалось чрезвычайно трудно. Глинистая почва была в буквальном смысле слова пересыщена влагой. Сделаешь шаг — и нога медленно погрузится в вязкую грязь почти до колена. С трудом вытащишь одну ногу — завязнет другая. Чтобы пройти метров четыреста, я потратил около получаса. Весь в липкой грязи, с выпачканными руками и даже ружьем, измученный, я, наконец, добрался до твердой земли и сел отдышаться. Слева из мелколесья до меня донеслись необычные звуки — улюлюкали, громко свистели пастушки-ребята. Повернувшись, я увидел двух лосей.

Крупная безрогая самка бежала впереди, за ней следовал тоже крупный годовалый лосенок. Я нагнулся ниже, притаился. Минуту спустя оба зверя пробежали мимо вдоль всего топкого поля. Меня поразила быстрота и легкость, с какой по этой ужасной грязи передвигались животные. Размашистой рысью, далеко выбрасывая вперед длинные ноги и поднимая в воздух грязевые комья, казалось, без всякого напряжения бежали могучие горбоносые звери.