Записки натуралиста

Центральная часть Стамбула, застроенная большими и хорошими 5—7-этажными домами, имеет очень узкие улицы, с трудом удовлетворяющие требованиям современного уличного движения. Поэтому особенно приятно было наблюдать значительные работы по реконструкции некоторых районов города: расширение улиц, строительство современных домов.

Вместе с советскими представителями в Турции мы устроили прием для всех участников сессии и многих научных работников Стамбула. Собравшимся в помещении нашего консульства показали советский научный фильм «Во льдах Арктики». Участники приема приняли его с одобрением. Затем состоялись угощение и беседа. Гости с интересом осматривали помещения консульства — красивый дворец, в котором прежде находилось русское посольство. Он был сооружен почти сто лет назад при после Игнатьеве.

По окончании сессии наша группа совершила небольшую поездку на побережье Мраморного моря для ознакомления с местными рыбопромышленными предприятиями. Накануне отъезда домой мы еще раз посетили Институт гидробиологии. Во время продолжительной беседы с турецкими учеными по проблемам изучения Черного моря мы вновь высказали свои пожелания и идеи по поводу расширения этих работ в масштабах Средиземноморья.

26 сентября советская делегация вылетела в Москву. Наш путь лежал через Афины, Рим, Париж (где мы задержались на два дня) и Прагу.

Собственно идея о расширении наших работ на Средиземном море не нова. Еще в предвоенные годы мы выдвинули такой проект и даже наметили основные задачи будущих сравнительных исследований в цепи южноевропейских средиземных морей. Сейчас же стало ясным, что работы на Черном море должны обязательно проходить параллельно с соответствующими исследованиями в соседних морях, тем более что многие важные промысловые рыбы совершают регулярные миграции между Черным и Средиземным морями. Однако именно в отношении биологической продуктивности бассейн Средиземного моря оставался изученным очень слабо. Широкие и регулярные работы на больших пространствах моря с полным комплексом необходимых гидрологических, гидрохимических и ихтиологических наблюдений здесь почти не проводились, несмотря на обилие научных учреждений и общий огромный объем исследований, имевших преимущественно зоологический уклон.

Важное место в наших работах на Черном море заняли в последнее время наблюдения суточных и многосуточных станций. Они позволили получить непосредственное представление о ряде гидрологических и биологических процессов, протекающих в водоеме, в частности определить суточную продукцию фитопланктона. К сожалению, для сравнения результатов мы смогли воспользоваться лишь весьма немногочисленными работами иностранных ученых на Средиземном море, носящими по преимуществу частный или местный характер.

Наша средиземноморская экспедиция в 1958 г. явилась в определенном отношении переломным моментом в работе Севастопольской биологической станции. За 87 лет существования станции лишь пятеро ее сотрудников вели работы на Средиземном море, причем в те времена, когда проблемой продуктивности морей, собственно, еще и не занимались. Таким образом, наша экспедиция может считаться первой отечественной гидробиологической экспедицией в Средиземном море.

За время нашего первого плавания мы работали в Эгейском, Ионическом и Адриатическом морях. Исследования велись по гидрологии, гидрохимии, планктону, бентосу, ихтиологии и паразитологии. Нам удалось провести комплексные работы на нескольких круглосуточных станциях с постановкой судна на якорь на больших глубинах.

Наши исследования проводились исключительно в нейтральных водах. Поэтому уловы и сборы донных животных не отличались большим богатством и разнообразием: жизнь на иловых грунтах, лежащих на больших глубинах, гораздо более скромна, чем в мелководных зонах. Однако для целей нашей экспедиции нужны были именно эти обширные открытые пространства, которые в первую очередь определяют общую продуктивность планктона, составляющего пищу пелагических промысловых рыб.

Невольно привлекает внимание почти вдвое большая, чем в Черном море, Прозрачность вод Средиземного, что указывает на более слабое количественное развитие планктона. Уловы планктонных сетей давали в склянке гораздо меньший слой осадка планктонных организмов, чем черноморские (в отдельных случаях в 3—10 раз). Растительные планктонные организмы здесь настолько малочисленны, что непосредственно в пробе воды они почти не заметны, в то время как в любой пробе, взятой в Черном море, их легко обнаружить.

Мы собрали множество количественных проб бентоса, а для более детального исследования взяли многочисленные живые образцы микробного населения воды и грунта, а также растительного планктона, которые были доставлены в Севастополь в виде культур. Во многих местах мы ловили рыб тралом и собрали большой материал по паразитам рыб. Само собой разумеется, что экспедиция привезла много экспонатов для музея станции.