После душа в каюте я оделся и вышел на верхнюю палубу. Оказывается, звукоизоляция тут работала между всеми помещениями, и шум воды никого из моих спящих девочек вообще не потревожил. Антоша же сказал вчера, что они с Ваней будут допоздна в кинозале, да там же и заночуют, на диванах. Он вообще как-то удивительно быстро осваивал все преимущества курчавой жизни.
На палубе меня поприветствовал бармен. Вот же суровый график у людей — это тебе не «пять-два» с девяти до шести. Я залез на высокий стул с на редкость удобной спинкой и попросил черного чаю с имбирем. И пепельницу. И чего-нибудь жирного и соленого на завтрак. И сладкого тоже, но отдельно. Организм, видимо, насладившись в полной мере мертвым безглазым ключником, требовал срочно поднять уровень сахара, калорий и серотонина. И я не стал ему мешать. Буквально через несколько минут передо мной дымилась гора сэндвичей с мясом, сыром и каким-то удивительно вкусным луковым соусом, большой чайник с крепким и острым имбирным чаем и отдельно — торт. Определенно, утро начинало добреть прямо на глазах, и я вместе с ним. Глянул на часы — начало девятого. А я уже сытый и перехожу к десерту! Просто замечательно. И пусть не врут те, кто говорит, что «кто рано встает — тому все время спать хочется».
Позже стали подтягиваться остальные гости. Последними на палубу, щурясь как упыри, поднялись, или даже восстали, банкир с режиссером. Вид у них был — краше в гроб кладут. Казалось, что они всю ночь выясняли, где чья спутница, но ничего так и не выяснили, поэтому женщин убили, съели и запили всем спиртным на яхте. И прикуривать рядом с ними я на всякий случай не стал — отошел с пепельницей к борту, откуда наблюдал, как один из них пытался найти человеческий облик при помощи большой «Кровавой Мэри» с перепелиными яйцами и табаско, а второй — понадеявшись на минеральную воду. С газом. Бедняга. В общем, через минуты три их обоих с палубы как ветром сдуло по каютам. А я пошел будить своих. Скоро должна была показаться Тверь, а на нее — чудный вид с воды. Бармен сноровисто собрал мне на подносе, уж не серебряном ли, большую чашку кофе с молоком и несколько тех самых вкусных сэндвичей для Нади, и миску шоколадных шариков с кувшинчиком теплого молока — Анюте. И пару кусков торта в довесок. Хороший парень, с понятием. Или дрессированный.
Завтрак в постели обеих девчонок потряс. Они как раз находились в том утреннем состоянии, когда решаются сложнейшие женские вопросы: с какой ноги встать, и вставать ли в принципе. А тут — дверь настежь, и я с тортом. Визгу-то было! И это второй раз за всё время, что я знаю Надюху, когда ей безоговорочно понравился кофе, сваренный не ей самой. Вот что творят речной простор, неземной комфорт и нечаянное богатство. Девчата остались умываться-одеваться, а я пошел сдавать поднос бармену. Судя по клейму снизу, он действительно был серебряным. Хотя, тут я уже и платиновому, пожалуй, не удивился бы.
На палубе, за ближним к носу столиком сидел с чашкой кофе и корзиночкой какой-то выпечки Михаил Иванович, и он приглашающе махнул мне рукой. Я кивнул, взял за стойкой ещё чернющего имбирно-чайного настоя, и сел рядом со Второвым, пожелав доброго утра. А оно, видят Боги, пока именно таким и было.
— Знаешь? — внезапно спросил меня старик, сопроводив вопрос своим фирменным острым взглядом.
— Что именно? — на всякий случай уточнил я. Конкретика никогда не повредит, это я уже начал понимать.
— Место. Где клад Андрея Старицкого? — проговорил он раздельно и как-то особенно весомо.
— Знаю. Оба места. И где казна, и где те пять сундуков, про которых царевы люди прознали. Там и оружие, и хоругви, и грамоты кое-какие, коли не спрели вконец, — так, надо на нормальный язык переходить. Мысли о кладе как-то автоматически переключали меня на старинный лад.
— Как? — ох и глаза у доброго «деды Миши». Тут не сразу и поймёшь — порежешься о такой взгляд, вспыхнешь и осыпешься пеплом, или током убьёт. Как бы не надумал он из меня вместо джокера выездной парадный металлоискатель сделать. Из тех, что пока не нужны — в темных чуланах лежат.
— Страж клада во сне явился, он и рассказал. В моей личной новейшей истории — это второй случай. Первый был результативным, всё сошлось точно. Так что шансы у нас — как динозавра встретить на Манежной площади, пятьдесят на пятьдесят, — ровно ответил я и, не удержавшись, вопросительно кивнул на корзинку с пирожными. Второв проследил за моим взглядом — он, видимо, вовсе про них забыл. Подвинул ко мне поближе. Я взял профитроль и сунул в рот целиком. Разговаривать почему-то не было ни малейшей охоты. Казалось, мертвый ключник вытянул за ночь мне все нервы наружу, и теперь, чтобы чуть успокоиться, нужно было тянуть сгущенку прямо из банки, запивая ее настойкой пустырника или каплями Морозова. Из стакана. Большого.