Записки нечаянного богача – 2

— Тут вот, квадрат стороной менее полуметра. Свинец, точно! До килограмма! — он смотрел на меня с удивлением и преданностью. Ну еще бы: незнакомый мужик, с которым зачем-то возится босс, и от которого ни на шаг с утра не отходит начальник охраны, сидя в лодке нашел на склоне никому не нужного оврага кило никому не нужного свинца — не чудо ли? Я попросил было у стоявшего ближе всех парня лопату, но тот молча шагнул вперед и стал рыть сам. Рядом встал еще один, дело пошло шустрее. Корни подрубали теми же лопатками, заточенными с одной стороны до тревожного блеска.

— Михаил Иванович, ну что такое, время же идет? — с приставшей первой лодки неловко, прыгая на одной ноге, выбрался банкир. На его лице как-то затейливо соединялись праведный гнев, что оплаченное приключение не начинается, и явное опасение вызвать ненужные эмоции у мощного старика.

— Погоди пару минут, Толя, сейчас дальше пойдем, — ответил Второв, глядя, как бойцы начинают обкапывать контуром какую-то фигуру. Через минут пять максимум стало понятно, что фигура человеческая. Один из землекопов отложил лопату и принес из кофра с инструментом аккумуляторную воздуходувку и что-то среднее между широкой кистью или узкой щеткой с длинным ворсом. В четыре руки они довольно быстро, но крайне бережно избавились от лишней земли и мелких корешков, давно проросших сквозь кости. На черепе были явно, даже отсюда, видны те самые наплывы свинца, как раз там, где при жизни были глаза и рот.

— Ого! Ничего себе! Вот это находка! Кто же так замучил тут этого доходягу? — банкир шагнул к могиле, отодвинув бойца, и протянул руку к черепу.

— Не надо его трогать, — мой голос прозвучал неожиданно, глухо и резко одновременно.

— А ты кто такой, чтоб тут командовать⁈ — взвился он, но руку отдернул, даже слишком поспешно, пожалуй. — Федя, кто это такой? Чего он лезет вперед всех⁈ — не унимался президент банка, не замечая, что на лице помощника Второва чуть поменялось выражение. С виду — ничего необычного, но я предпочел бы, чтобы на меня он так не смотрел.

— Я — гость Михаила Ивановича. А трогать покойника, умершего такой страшной смертью — поганая примета, — ответил я уже значительно ровнее. Шумный Толя враз сдулся и поспешно отступил от ямы шага на три, зацепившись за ящик с инструментами и едва не упав в воду. Упасть не дал стоявший рядом крупный боец, технично поймавший банкира за ручку на разгрузке, предназначенную для транспортировки раненого. На пару секунд тот повис в руке богатыря с полусогнутыми ногами, как нашкодивший котенок. Смотрелось забавно. Я подошел к могиле и спустился в нее. Меньше метра глубины, как так вышло, интересно? Вроде бы, судя по раскопкам, культурный слой куда-то там как-то нарастает, и захоронения времен Грозного царя должны быть поглубже? Не знаю, в эту сторону почему-то никогда не думал. На дилетантском уровне смотрел кладоискательские ролики про различия Асек и Терок, про монетки разные, а вот про глубину залегания как-то и не запомнил ничего.

Опустившись на корточки слева от останков ключника, я положил правую руку на провалившуюся грудную клетку, где по идее при жизни билось сердце честного и преданного человека, и проговорил негромко:

— Ты верно служил, Волк. Князь доверял тебе, и ты не подвел его. Сберег добро и хранил до срока. Покойся с миром и без обиды на живых. Честь тебе и хвала, покой и вечная память! Мир по дороге! — с каждым словом поднимался ветер, вызывая удивление и недоумение на лицах бойцов, тоску у Федора, ужас у банкира и просто зашкаливающий интерес у Михаила Ивановича. С последними словами шум будто оборвался, как и начавшийся было вихрь. Причем казалось, что в нескольких метрах от нас все было по-прежнему, листья и трава не колыхнулись. Сидевший на верхнем срезе берега военный смотрел сюда, вниз, разинув рот. Стоило мне замолчать — как кости вдруг рассыпались в прах. В одно мгновение, с чуть слышным хрустом и шорохом останки ключника превратились в какую-то мельчайшую серовато-коричневую пыль. На ровном грунте могилы рядом со мной из объемных предметов осталось лишь жуткое подобие посмертной маски Ушакова — свинцовый слепок, повторявший очертания части человеческого лица с выпуклостью в том месте, где был рот. Поверхность маски изнутри была покрыта застывшими почти пять веков назад пузырями, и думать про их происхождение не хотелось абсолютно. Я осторожно взял этот ужасный «самородок» и отнес к завернутому чекану, так и лежавшему в паре шагов от ямы.

— Закапывай, братцы, — очень стараясь сохранить невозмутимость, скомандовал я, и парни, словно очнувшись, начали медленно скидывать землю вниз, иногда искоса поглядывая на меня. — Есть топор у кого? Крест бы срубить.

— Сделаем, и заупокойную прочту, я знаю, — прогудел здоровила, что поймал банкира за разгрузку, — как звали покойника-то?

— Волк. Волк Ушаков. Погребной ключник князя Андрея Ивановича Старицкого, — ответил я.