На редкость счастливое время, когда можно думать, то, что хочешь, и говорить, что думаешь.
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как.................... пустыня
И как алтарь без божества.
Но в памяти такая скрыта мощь,
Что возвращает образы и множит.
Шумит, не умолкая память-дождь,
И память-снег летит и пасть не может.
То, что лежит в могиле, разве ты?
Разлуками, печалью был отмечен
Твой трудный путь. Теперь их нет. Кресты
Хранят лишь прах. Теперь ты мысль. Ты вечен.
Настанет день и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на Земле.
Следы человеческой жизни глохнут очень скоро.
Мертвые, о которых помнят, живут так же, как если бы они не умирали.
Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем, уйдя из жизни.
В состав того, что мы называем человечеством, входит более мертвых, чем живых.
Водою пахнет резеда
И яблоком любовь,
Но мы узнали навсегда,
Что кровью пахнет кровь.
Я вечности не приемлю,
Зачем же меня погребли?
Мне так не хотелось в землю
С любимой моей Земли.
Самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем. Таким образом, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних она еще не существует, а для других уже не существует.
Если бы одни из нас умирали, а другие нет, умирать было бы крайне досадно.
Да будет камень камнем,
Да будет болью боль.
И стал народ врагом народа,
И он один народом стал.
Мы все умрем, людей бессмертных нет,
И это все известно и не ново,
Но мы живем, чтобы оставить след:
Дом иль тропинку, дерево иль слово.
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись.
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Люди эти живут, хотя и погребены. Так хочется, чтобы на их могилах стояла одна только дата — дата рождения, а черточка соединяла бы эту дату просто со временем, просто с миром.
С плача по умершим начинается человек.
Нельзя научиться любить живых, если не умеешь хранить память о мертвых.
Устные свидетельства об исторических личностях точнее говорят о времени, нежели труды самых добросовестных историков.
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать...
Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
Мир праху их! Они здесь жили не бесплодно,
И светоч, что зажгли их честные умы,
Нас ободрял не раз среди глубокой тьмы,
Сияя нам звездою путеводной.
О милых существах, которые сей свет
Своим присутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: «Их нет» —
Но с благодарностию: «Были!»
Время тянется и тянется,
Люди смерти не хотят,
С тихим смехом: «Навсегданьица!»
Никударики летят...
Никударики, куда же вы?
Мне за вами? В облака?
Усмехаются: «Пока живи,
Пока есть еще «пока».
Умирают в пространстве, живут — во времени.
На свете справедливость есть,
Есть огонек в ночи печальной,
И обесславленная честь
Приходит к славе изначальной.
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
В крови до пят мы бьемся с мертвыми,
Воскресшими для новых похорон.
С бульвара за угол есть дом.
Где дней порвалась череда,
Где пуст уют и брошен труд,
И плачут, думают и ждут.
Память, как ты ни горька,
Будь зарубкой на века.
Есть заповедь прощать врагам нашим, но нет такой заповеди, чтобы прощать нашим друзьям.
...ценить кадры как золотой фонд партии и государства, дорожить ими, иметь к ним уважение.
Жизнь мертвых продолжается в памяти живых.
Все прощается, пролившим невинную кровь не простится никогда.
О память сердца, ты сильней
Рассудка памяти печальной!
Пришли к победе. Победили
Самих себя и свой народ.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней.
И как бы ни был опыт горек,
Не смей в молчанье каменеть:
Мы слушаем тебя, историк,
Чтоб знать,
Что будет с нами впредь.
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит.