Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

С Будниковым Петром Петровичем(1885-1968), членом- корреспондентом Академии наук СССР, действительным членом Академии наук УССР, Героем Социалистического Труда, лауреатом трех Государственных премий, я познакомился много лет спустя, когда уже работал в журнале «Наука и жизнь». И теперь, когда бываю на Новодевичьем, обязательно иду поклониться человеку, невольно сыгравшему такую роль в моей жизни.

(7-6-10)

ТРАГЕДИЯ НА ЛЕ БУРЖЕ

   

3 июня 1973 года на авиасалоне Ле Бурже (Париж) случилась трагедия — при выполнении демонстрационного полета разбился первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет Ту-144. Погиб весь его экипаж:

командир корабля Козлов Михаил Васильевич(1928- 1973), инженер, полковник, заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, начальник летной службы ОКБ А.Н.Туполева,

второй пилот Молчанов Валерий Михайлович(1939- 1973), летчик-испытатель,                        штурман Баженов Георгий Николаевич(1924-1973),  

бортинженер Дралин Анатолий Николаевич(1925-1973),

Бендеров Владимир Николаевич(1924-1973), генерал- майор инженерно-авиационной службы, заместитель главного конструктора ОКБ А.Н.Туполева,

Первухин Борис Александрович(1933-1973), ведущий инженер ОКБ А.Н.Туполева.

На постаменте памятника погибшим стоит мраморная книга. Видно, что несколько ее страниц прочитано, остальные даже не успели разрезать — символ рано оборвавшейся жизни. И надпись:«HOMMAGE AUX PILOTES SOVIETIQUES. Sylvie Romanet» — «В память советским пилотам. Сильвия Романэ».

Этот знак глубокой скорби передала дочь мэра города Гуссенвилль (здесь разбился самолет), когда останки погибших отправляли на родину, и попросила поставить его на их могиле.

 (7-6-13)

ВЕЛИКАЯ СИЛА ДУХА

  

В конце 1967 года всемирно известный физик-теоретик академик Игорь Евгеньевич Тамм(1895-1971) начал испытывать серьезные трудности с дыханием. Подкралась страшная, неизлечимая болезнь: перерождение нерва, управляющего дыханием. И единственным выходом стала операция, после которой Игорь Евгеньевич до конца дней своих неизбежно становился узником респираторной машины. Теперь только она могла подавать в его легкие воздух.

Поначалу эту роль выполняла машина клиники, где Тамм находился после операции. Но так, конечно, долго продолжаться не могло. Нужно было приобретать машину для дома. Но у нас эту сложную технику не производили.

К счастью, у Тамма еще оставались в Швеции деньги от его Нобелевской премии, и это дало возможность купить нужную машину.

Ее установили у кровати больного. А чтобы Игорь Евгеньевич, полный еще творческой энергии, но обреченный на неподвижность, мог хотя бы несколько часов в день работать, в мастерских его родного Физического института АН СССР сделали миниатюрную машину, которая поместилась на письменном столе, и на которую его переключали, когда он вставал с кровати.

Еще до того как на Тамма обрушилась эта страшная беда, его вклад в развитие физической науки, в создание атомного оружия был отмечен многими наградами: стал он Героем Социалистического Труда, лауреатом двух Сталинских премий, получил высшую для ученого награду — Нобелевскую премию.

Уже будучи в состоянии почти полной неподвижности, Тамм был удостоен самой высокой награды Академии Наук СССР — Золотой медали им. М.В.Ломоносова.

По уставу лауреат должен на Общем собрании Академии Наук прочесть доклад о своих работах. Ясно, что Игоря Евгеньевича от этого освобождала болезнь. Но он, не желая нарушать традиции, нашел в себе силы, чтобы написать такой доклад (более 20 страниц машинописного текста!!). Прочитать его на Общем собрании Тамм попросил своего ученика академика Андрея Дмитриевича Сахарова.

Долгих три года Игорь Евгеньевич пребывал в состоянии пленника машины, но благодаря мужеству, силе духа сохранил себя и как личность, и как ученый.

Трагическая, неминуемая развязка наступила 12 апреля 1971 года.

...В 1965 году, когда отмечали 70-летие Тамма, скульптор, художник, поэт Вадим Сидур подарил ему от имени его ученика, академика Виталия Лазаревича Гинзбурга, его жены и от себя аллегорическую картину, на которой изобразил юбиляра в облике Дон Кихота. «Соавторство» преподносивших картину объяснялось просто: еще до юбилея Гинзбурги, дружившие с Сидуром, познакомили его с Таммом, которого интересовало творчество скульптора.

Жена Сидура, Юлия Львовна, рассказывала мне, что когда к Сидуру с просьбой сделать надгробие обратились семья Тамма и Гинзбург, у него уже имелось несколько вариантов памятника. Сидур сам предложил один из них, который совпал с выбором близких.