Записки несостоявшегося гения

гуманитарную сферу, и начальник профильного управления облгосадминистрации

Панченко. Кроме них подтянулись по просьбе раввина несколько местных бизнесменов

(иллюстрация влиятельности общины!). Ближе к полудню во двор школы проскользнули

две иномарки — прибыл министр в сопровождении одесского консула и охраны. Ученики

и учителя школы образовали дорожку и встречали высокопоставленных визитеров

пением: «Яасэ шолом!».

Министр оказался худеньким человечком маленького роста, и когда раввин

предложил ему — в знак уважения — протрубить в шофар (как раз шли дни Великого

Трепета), гость выдал рыдающие звуки лишь после нескольких попыток. Легких ему явно

не хватало. Местные чиновники смотрели на него понимающе, полагая, очевидно, что у

такого маленького государства, как Израиль, и министры могут быть только маленькие и

никчемные…

Высокий гость маленького росточка с интересом осмотрел школу, обратил

внимание на современные компьютеры и хорошо оборудованные учебные кабинеты и, судя по всему, остался доволен. В школьной столовой был накрыт роскошный стол, принесли музыкальный центр, и слух обедающих тихо услаждали еврейские мелодии.

Пили за Израиль и наших там родственников, за здоровье гостей и удачу хозяев. Мне

почему-то это действо показалось каким-то неестественным и напыщенным. Впечатление

было такое, будто каждый играет отведенную ему роль. Когда пришла моя очередь

произнести тост, я решил несколько смягчить обстановку и сказал так:

— Дорогие гости! Рад приветствовать вас на этой земле и, пользуясь случаем, хочу

высказать несколько скромных соображений. Сейчас здесь, впрочем, как и во всем мире, готовятся к выдающейся, по мнению христиан, дате: миллениуму, окончанию второго и

началу третьего тысячелетия, до которого осталось несколько недель.

Эта круглая цифра связана с чуждым для нас, евреев, событием — рождением

досточтимого Христа на нашей исторической родине. Лично я — коренной херсонец, прожил здесь большую часть своей жизни, за исключением службы в армии и учебы в

одесском институте. Я это к тому, что не знаю, был ли когда-нибудь в наших тихих

местах Иисус, зато твердо уверен, что никогда за два истекших тысячелетия в

Херсонской еврейской школе не было такого высокого зарубежного гостя, такой крупной

политической фигуры, как полномочный член Кабинета министров государства Израиль, который сидит сейчас с нами за этим столом… Выпьем за это историческое для нас и

нашего города событие, за господина министра и за ту страну, которая сделала для нас

такой праздник!

Я сказал это и тут же пожалел. Переводчик скороговоркой перевел министру мой

спич, все встали с наполненными бокалами шампанского, а с министром от услышанного, похоже, произошло чудо: он стал буквально расти на наших глазах! Конечно, я всегда

знал, что есть люди напрочь лишенные чувства юмора, но кто мог подумать, что

израильский чиновник окажется из их числа?

Судя по напрягшемуся выражению его малоподвижного лица, по горячим дьявольским

огонькам, вдруг загоревшимся в прищуренных глазах, по заметно раздувающимся

ноздрям хрящеватого еврейского носа — это был лучший день его жизни, долгожданное

общественное признание, несомненное свидетельство его величия!

Кто знает, возможно, человечек этот ждал такого момента всю жизнь, но когда он, гордо

подняв голову, стал говорить мне в ответ какие-то приличествующие случаю слова, мне

стало не по себе…

329

В общем, с горем пополам, встреча завершилась; мы благополучно распрощались, но… главное произошло после.

Есть у меня привычка слушать радио, когда я иду на работу, тем более, ходить мне

приходится много и не хочется терять время зря. И вот однажды, месяца через два после

рассказанного, уже после встречи третьего тысячелетия, я шел на работу, слушая, как

всегда, «Свободу», и вдруг у меня почему-то забилось сердце. Диктор рассказывал о

визите в Израиль Римского Папы. Его встречал и сопровождал в поездках по Израилю тот

самый министр по делам религий, который совсем недавно гостил в Херсоне. И возле