Записки несостоявшегося гения

ушат грязи на организацию питания в моей школе. Сказала, что читает сейчас там часы и

не в силах спокойно наблюдать, как в раздаточном пункте (в здании школы не было своей

столовой), грубо нарушая требования сангигиены, разливают детское молоко. Причем, возмущалась в столь резкой форме, что директора, зная мой статус руководителя — я был

членом коллегии образования — не на шутку удивились: кажется, конец приходит

Бронштейну…

Разумеется, эту информацию я тут же перепроверил, чтобы не нарубить сгоряча

дров, и продумал свою линию поведения. Честно говоря, я и теперь, спустя много лет, не

могу понять: на что рассчитывала Валентина? И зачем она это сделала? Просто хотела

показать свою крутизну директорам школ? Что она мало празднует даже директора, в

школе которого получила возможность дополнительного заработка? Не знаю. Была

заинтересована в том, чтобы поправить дело? Тогда почему ни разу не сделала замечания

раздатчице или хотя бы сказала мне? Ведь это же можно было решить, не дожидаясь

такого представительного совещания: поставить, право, еще один бидон, да приобрести

дополнительно сотню граненых стаканов…

Рассказал об этом учителям. Не заметил, что бы они были сильно удивлены.

Оказывается, наоборот: их удивляло, почему я терплю эту самодовольную выскочку. Они

даже было подумали, что нас с ней связывает нечто большее, чем просто

производственные отношения. Потому как чем-то иным мое поведение объяснить было

трудно. Я сказал, что дело поправимо, и ждать моей реакции долго не придется.

С каким нетерпением дожидался коллектив Велетенской средней школы

наступления следующей субботы! Наивные люди, они предвкушали вспышку с моей

стороны, что я начну гневно укорять злополучную инспектрису в неблагодарности и

необъективности, что было бы, строго говоря, вполне естественно и справедливо. Как бы

ни так! К тому времени я уже прекрасно знал правила игры на номенклатурных широтах и

потому, когда разгоряченная, с морозца, Коркина, в длинной каракулевой шубе, горделиво

шествовала в субботу по замершей учительской к моему кабинету, дружески обратился к

ней, всем видом показывая всяческое расположение к милой начальнице:

— Доброе утро, Валентина Николаевна! Как, однако, мороз разукрасил ваши

щечки…Что новенького? Да, кстати, чтобы не забыть: заканчивается первое полугодие, и

в школе несколько изменилась обстановка: ряд учителей имеют малую нагрузку, поэтому

после Нового года от ваших услуг мы отказываемся. К сожалению…

91

Услышав это, она не поверила собственным ушам и даже оглянулась: к ней ли

обращены мои слова, а так как я уже стал нарочито оживленно говорить о чем-то с

учителями, медленно прошла к моему кабинету…

Все было потом: и ее слезы, и попытки узнать, в чем дело, и хватание меня за руки

с мольбой разрешить ей преподавать дальше. Я был вежлив, корректен и тверд. На этом

мы с ней распрощались.

На следующий день учителя школы по поводу увольнения Коркиной высказывали мне

недовольство: мы думали, что вы скажете ей, какой она непорядочный человек, дадите

хорошенько этой зазнайке! А вы ей ласково так: изменились условия работы, мы

вынуждены расстаться с вами…Эту гадюку нужно было гнать сраной метлою!

Мне стоило немалых трудов объяснить, что хоть учителей-почасовиков дирекция

принимает и увольняет по своему усмотрению, скажи я ей настоящую причину, то дал бы

тем возможность жаловаться на меня районному руководству за расправу с ней за

критику, сведение счетов из-за того, что она бескомпромиссно выполняет свой служебный

долг. И работала бы Валюха в нашей школе до скончания века. А так — я ни перед кем не

должен отчитываться за свои производственные решения. В конце концов, свою задачу я

видел не в воспитании взрослого человека, а в выдворении этой барышни из школы.

Говорят, себя не переделаешь. Когда инспектору районо Валентине Коркиной

исполнилось 55, ее тут же отправили на пенсию. С облегчением. Хотя в районном отделе

образования остались работать бабушки намного ее старше. Когда человек не может сам

себе сложить цены, ему ее быстро определяют другие. Точно и нелицеприятно.

=================

НОГА БЕЗЫМЯННАЯ

В свое время Белозерским руководством было немало сделано, чтобы замять эту

историю, но и сегодня, мне кажется, ее кое-кто помнит в моем бывшем райцентре.

Кстати, ко мне она имеет прямое отношение, ибо именно с тех пор меня стали выжимать

из райцентра как человека ненадежного, представляющего определенную угрозу для

местных властителей.

Итак, теплый осенний денек 1984 года, Белозерская школа № 2, время — ближе к обеду, и

какой-то заметный повсюду рокот, гул, что ли: нога, нога, человеческая нога…

Учащихся будто подменили. Они стремглав носятся по школе с возбужденными, заговорщнческими лицами.

— Что происходит? — спросил я в коридоре у первой, попавшейся мне на глаза

учительницы.

— Да, вот, дети говорят, что нашли во дворе какую-то ногу!

— Что за чепуха, какая еще нога здесь появилась?

— Они говорят, что человеческая… — растерянно отвечает учительница.