Записки Никто

Если вдуматься, то вопрос: "Почему Петр сделал добро Ивану", - при условии, что поступок Петра действительно был добрым, совершенно нелеп. Он логически невозможен. Чего не скажешь о вопросе: "Почему Петр сделал Ивану зло?" Зло всегда из чего-то вытекает. Добро же выводится из самого себя.

Там, где вспыхнули добро, красота или другие, замкнутые на самих себе структуры, наше стремление всему найти свое объяснение, следует отложить в сторону. Ведь нам привычно одно выводить посредством другого, другое посредством третьего и т. д.

После слов "она красива" или "он добр" будет правильным замолчать.

Потому что они сами себе "потому что".

29

На землю прилетает нездешнее существо.

Что ему покажется странным, смешным, нелепым из того, что составляет нашу жизнь? Что вызовет его полное непонимание?

Задачка не праздная: так открываются условности, которые прежде не замечались. То, что когда-то было принято как условность, но мы об этом факте уже давным-давно забыли, и нам стало казаться, что это разумеется само собой и понимаемо всеми - представителями других культур, других планет точно также, как это понятно нам.

О, это так важно, взглянуть иногда на себя глазами инопланетянина! Взять, да и не понять то, что вроде бы понятно даже школьнику, и тогда освобожденный от условности взгляд поймает в свое поле зрения нечто такое, что раздвинет горизонты. Отсюда, если хотите, все великие произведения искусства, открытия науки и самый источник философствования.

Забавно, что когда человек с освобожденным сознанием увидит некую новую возможность (скажем, новое звучание музыкального инструмента), через некоторое время человеческое стадо возьмет это звучание на вооружение в настолько массовом порядке, как будто по-иному играть на этом инструменте просто невозможно. А ведь это был всего один вариант, которых миллиарды!

30

В определенном отношении букву "е" русского алфавита можно по праву рассматривать как своеобразный пример абсолюта. С точки зрения философии она резко выделяется среди других и вызывает неподдельный философский интерес. Ни из какой другой буквы, взятой самой по себе, мы не можем извлечь, является ли она ударной, или же нет. Для этого нам, как минимум, требуется знать все слово. А вот дойдя до буквы "е", нам уже нет нужды дочитывать слово до конца, чтобы выяснить, куда поставить ударение. Указание на свою "ударность" "е" содержит в себе самой. Все остальные буквы могут быть ударными или безударными в зависимости от обстоятельств. Прояснить, ударные они или нет, возможно, лишь привлекая что-то "наружное", дополнительное. Их "ударность" определяется через иное по отношению к ним. Они, так сказать, за себя в этом смысле не отвечают, собой не распоряжаются. В свою очередь, буква "е" - самодостаточна и свободна. Подобные феномены всегда привлекали внимание не закрытых от своей сущности людей. А сущность такова: нельзя начинать, не ведая, чем закончится. Нет утешения в том, что само не в состоянии придать себе значение и, зажатое иным на входе и выходе, компетентное лишь в своих всегда узких пределах, ничего не знает о Целом. Только ведая об окончательном, то есть уже не требующем привлечения посторонней помощи, можно обрести уверенность. Не зря в аду пляшут и прыгают на раскаленных сковородах. Слишком сильно жжет их поверхность, чтобы на ней закрепиться и успокоиться. "Относительность" - имя тем сковородкам.

31

Когда она приходит после долгого перерыва, я беру ее на руки, ложусь на диван и кладу сверху. Затем я погружаюсь в состояние, внешне напоминающее дремоту. Взгляд стекленеет, тело само себе говорит "Relax", уши пропускают звуки через себя, вместо того, чтобы их вбирать; сознание фиксирует происходящее, никак на него не реагируя. Витая в каком-то вакууме, я равнодушно взираю на Сущее.

Для нее мое поведение, понятное дело, кажется странным. В самом деле, ведь она пришла не в больничную палату к пациенту, который находится в коме. Она ждет движений, слов, событий. Недовольно ерзая, она строит коварные замыслы. Однако первое время я просто не способен ни целоваться, ни раздеваться, ни есть, ни пить, ни говорить. Воссоединение обдает меня покоем. Я бы даже не возражал, если бы мне позволили заснуть. Нет, не думаю, что налицо некое отклонение - это состояние довольно быстро проходит, и я вновь оживаю. Но после предшествующих дней суматохи (а суматошно лишь то, что ущербно), нельзя не плениться возможностью никуда не стремиться и ничего не желать. Ведь когда она лежит на мне и недовольно сопит, кто сказал бы на моем месте, что ему чего-то недостает?

32

Заботливая бабушка наставляла юного внука, собравшегося идти на день рождения к другу: "Если на стол подадут грибные блюда, не кушай их. Вдруг они неправильно замаринованы, или поганку по ошибке за съедобный гриб приняли. Можно очень сильно отравиться и даже умереть. Сейчас полно таких случаев. Скажи, что не хочешь. Пусть другие съедят. Отдай свою тарелку кому-нибудь. Береги себя, внучек".