Записки ночного сторожа

И все же отщепенцы появляются. Никто не знает, почему они появляются и откуда берутся. Появляются, и все тут. Как утверждает своевременно реабилитированная генетика, это — мутация в генах. Не буду спорить. Важно, что они появляются. И начинают орать на весь Ибанск: брехня, мол, все это. Так произошло и со мной. Правда, на весь Ибанск у меня не получилось. Я едва пискнуть успел, как мне глотку заткнули. И все же я пискнул. Об ибанских масштабах я вообще не думал. Просто пискнул, потому что это получилось само собой, помимо, воли. Пискнул и даже сам удивился. А был я самый обыкновенный трижды задрессированный и четырежды запуганный образованный ибанец. Интеллигент. Или, как теперь говорят, интеллектуал. Был примерным Членом. И вместе с тем принимал сюрреализм и экспрессионизм. Предпочитал западные фильмы. Потихоньку почитывал Правдеца. Стоял в очереди на выставку помоечных художников. Один раз женился. Один раз, как и все мои знакомые, развелся. Иногда получал премии. Был по туристической путевке в одной полузаграничной стране. И отщепенцем быть никогда не собирался. Даже тогда, когда я на том самом роковом собрании пробирался из последнего ряда из самого левого угла к трибуне, я еще не знал, что вот сию минуту я ляпну во всеуслышание: брехня, мол, все это! Когда я забирался на трибуну, сам директор нашего прославленного Института Очковтирательства Академии Наук (Иоан) поощрительно мне подмигнул. Мол, наконец — то и ты, сукин сын, активным становишься! Никак квартиру просить собираешься? Или в старшие захотел? Это, брат, заработать надо. Заслужить. Революцию в белых перчатках не делают! А я вылез на трибуну и начал мямлить что-то невнятное. И тут представитель Верха сказал мне из президиума: мол, чего ты юлишь, говори честно и прямо, все как есть. Этого я стерпеть не мог и выпалил: мол, брехня все это! Мол, типичная липа! Мол, все это напоминает времена Хозяина! И так далее в таком же духе. Мол, прошлое живо. Оно не ушло. Оно есть. Если даже ни одной жертвы нет сейчас, оно есть, ибо оно было. Мы обязаны огромными буквами написать имена всех жертв и всех палачей и всех соучастников. Мы должны мстить за прошлое. А мы вместо этого… Зал на время замер от неожиданности. Кто мог подумать, что этот политически индифферентный тюфяк способен на такое! Но вскоре поднялся невообразимый шум, и меня лишили слова.