Записки ночного сторожа

Я заметил еще одно поразительное явление в ибанском искусстве, претендующем на изображение ибанского образа жизни. Если это искусство выглядит нормально и профессионально с точки зрения изобразительных форм искусства, оно лживо от начала до конца. Если же оно правдиво, оно кажется паталогическим, непрофессиональным, неумелым, примитивным, нарочитокарикатурным. В лучшем случае оно имеет вид среднеспособного капустника. И это касается лучших образцов как того, так и другого. Даже Правдец, Певец, Мазила и прочие крупные фигуры правдивого искусства кажутся непрофессиональной самодеятельностью. Профессиональная среда их так и воспринимает. И относит их скорее к сфере политики, чем искусства. Причем, вполне искренне. Находят и объяснения этому факту: мол, условия жизни и работы не дают им возможности стать профессиональными, политическая ориентация мешает развиться способностям, а способностей на настоящее (т. е. официально признанное) искусство у них, мол, маловато. Так ли это? Думаю, что нет. Дело тут главным образом (я не отрицаю влияние прочих факторов) в самом ибанском образе жизни, в характере его явлений. Попробуй, например, опиши в рамках привычной возвышенной поэзии собрание, контору, очередь, стукачей и т. п. Получится скучно и лживо. А точное их описание должно быть лаконичным, гротескным и, по видимости, карикатурным. Но это не карикатура на что-то хорошее. Это — хороший портрет карикатурного в самой действительности. Ибанск есть общество плохо работающих людей, делающих плохие вещи. И в социальной жизни так же: это — общество нормальнокарикатурных персонажей и их действий. Они сами по себе смешны, уродливы, скучны, страшны и т. п. Книгу Правдеца с этой точки зрения нельзя рассматривать просто как описание репрессий в Ибанске во времена Хозяина. И нельзя ее оценивать на правдивость как исторический документ. Она может быть ложной в качестве такового. Но она правдива как художественное произведение, описывающее обычную ибанскую жизнь. Замените только в ней имена реальных лиц ибанской истории на вымышленные. Эта Книга есть явление в ибанской литературе, а не в политике и науке. Другое дело, социально правдивое ибанское искусство и наука немедленно оказываются в сфере политики и идеологии, с первого же своего шага вступают в оппозицию с ибанским образом жизни и властями. Это — тоже объективный факт ибанского общества.

Директорская лирика

Не шептались задумчиво кроны. Соловей за окном не трещал. Мрачно каркали злые вороны.

Дождь в стекло кабинета стучал. Не искал он нетленную душу. Нет в материи сказки такой. Жал научно-первичную тушу. Молча шарил под юбкой рукой. И мечтами не мучился тяжко. Не положено. Он же не хлюст. Он хватался за толстую ляжку, Мял по чину отпущенный бюст. И в момент сово… то есть свидания Речь слюною из пасти текла: Попрошу Вас успеть к заседанию Набело отпечатать доклад. Не шептались задумчиво кроны. Соловей за окном не трещал. Мрачно каркали злые вороны. Дождь в стекло кабинета стучал.

Стиль жизни

Плюнь на них, говорит Кандидат. Не обращай внимания. Живи по-своему. Легко сказать, говорит Физик. А где живи? С кем живи? Они навязывают свой стиль жизни всему обществу, во всем, всегда. Никуда от них не денешься. Они лезут в твою душу, в твою любовь, в свою семью, в твое творчество. От них нет спасения. Почему же нет, говорю я. Есть: стать ими.

Сменщик

В забегаловке было битком народу. Накурено. Наплевано. Толпа в очередь. Толпа без очереди. Мат. Но через несколько минут я ко всему этому привык. Через полчаса я уже не замечал никакого убожества. А когда наконец-то приткнулись к заваленному окурками и огрызками столику, я почувствовал себя приобщенным к чему-то родному. Потом Сменщик рассказывал мне о своем детстве, о юности, о войне. И мне становилось стыдно за свою жизнь.