Записки о Бухарском ханстве

Постоянного войска, сипаи, состоящего из одной конницы, считается в Бухаре до 12 тыс.; это большею частию узбеки и праздношатающиеся всякого звания и племени; они записаны на службе, проживают где хотят и являются по воззванию; они получают ежегодно по 4 тилла и по 4 батмана пшеницы; кроме этого хан иногда раздает тому, кто первый навернется, отбитых и взятых у кайсаков в закят лошадей; если лошадь у воина пала, то он получает за это ярлык и при первом случае убыль вознаграждается. Десятники, пятидесятники, сотники, пятисотники и тысячники (дабаши, пинджабаши, или караул-беги, юзбаши, пенсатбаши и минбаши, или серкардар) получают по два халата в год и некоторые подарки, как случится, и жалованье. Главнокомандующий есть сам хан. Войско это в самом жалком положении, оборванное, голодное, вооружено крайне плохо и никогда не может быть собрано в целом составе своем. Кроме этого, ополчение из кайсаков, туркменцев (рода арабачи и других), из кочующих узбеков и другой сволочи могло бы составить до 50 тыс. менее чем полувооруженных ратников; говорят, что когда нынешний хан завладел престолом, изгнав предшественника своего, то у него было разного сброду до 40 тыс. Но собрать их действительно дело весьма трудное; а заставить их драться и содержать в целом составе своем сколько-нибудь продолжительное время — еще труднее, даже невозможно. У кого продовольствие вышло, тот едет домой; и все войско нередко исчезает в несколько дней, может быть в самую роковую минуту, которая должна решить участь похода и целого ханства!

Кроме упомянутого содержания, получаемого войсками, при раздаче коего происходят величайшие беспорядки и злоупотребления, войско и в военное время не получает ничего, и каждый сам заботится о перевозке и доставке продовольствия своего. Фуража не отпускается вовсе, хотя он там, по бескормице, важнее всего и становится дороже, чем содержание человека. Приступая к городу, выступая противу неприятеля, войско перемогается несколько дней, неделю, много две, голодает, воины закладывают сбрую, одежду, оружие за хлеб и фураж и наконец возвращаются, изморив и себя и лошадей, восвояси. Орудий у хана всего около 18, но они в таком положении, что никуда не годны. Вывозят их на арбах, привязывают орудие непосредственно к арбе и стреляют. Есть одна пушка с именем императрицы Елисаветы Петровны и две русские мортиры, орудия эти завезены туда, как говорят, Надир-шахом. Кроме этого, у хана есть несколько фалконетов, прикрепляемых к седлам верблюдов. Фалконеты эти тонкостенны и, по-видимому, кованые; они, должно быть, вывезены из Персии и служат более игрушкой, нежели оружием.

Праздник Курбан-Байрам, следующий за подвижным постом Рамазан, празднуется в Бухаре с возможным великолепием; но все, что я видел, празднество это не стоит, по совести, описания. Все скудно, смешно, безобразно и походит на какой-то нищенский пир, в котором нет ничего, кроме бессмысленной толкотни шайки оборванцев.

Бухарцы по ночам, в ожидании Байрама, начинающегося с появлением луны, сидят на кровлях своих и пялят глаза на небо; кто первый увидит молодую луну, тот получает, если два свидетеля присягнут в добросовестности его, от хана подарок: халат. Утром весь народ, столпясь вокруг хана, отправляется на молитву, за город, на открытое место; хан едет в полном блеске, т. е. в суконном халате своем, на коем впереди пары две золотых кисточек, и перед ним ведут 9 аргамаков его, в числе коих была пара очень хороших. Кроме того предшествовала хану смешная игрушка: на одноколке, запряженной дрянною лошадью, которая была накрыта изношенным халатом, на одноколке этой стоял какой-то навес или шатер на четырех столбах, обвитый цветными и парчевыми лохмотьями. Посредине навеса висел род семигранного цилиндра, составленного из восьми небольших продолговатых зеркал. Игрушка эта качалась и повертывалась на тряской одноколке во все стороны» и народ давил друг друга насмерть, пробиваясь к этому диву. В толпе шли порознь — по два, по три — ханские воины, человек до 400, которые в самом жалком виде и вооружении выстроились за городом в две линии, пропустив хана в средине. Потом на этой же площади была борьба, шум и крик — ив этом состоял великолепный праздник.

Замечу, при этом случае, вообще, что рассказы Бернса, издавшего путешествие свое в Бухару, странно противуречили всему тому, что мне случалось тут видеть. Он созерцает все в каком-то блеске и сиянии, между тем как я видел одно только отвратительное, безобразное, жалкое и смешное. Или г. Берне с намерением представил Бухару в преувеличенном и разукрашенном виде, или он был расположен глядеть на все глазами самыми пристрастными.

Пленных персиан в Бухаре множество, значительная часть нынешнего населения Бухары даже происходит от смеси таджиков и узбеков с отпущенниками-персианами. Надобно впрочем заметить, что узбеки берут за себя дочерей таджиков и даже персиан, но своих им не отдают.