Записки о французской революции 1848 года

И потом, возражая депутации на три главных требования и переходя к последнему (отсрочке выборов), он сказал: «Si vous me commandiez de d'elib'erer sous la force et de prononcer la mise hors la loi de toute la nation, que n'est pas `a Paris, de la d'eclarer pendant trois mois, six mois, que sais-je, exclue de sa repr'esentation et de sa constitution, je vous dirais ce que je disais `a un autre gouvernement, il y a peu de jours, vous m'arracheriez ce votre de ma poitrine qu'apr`es que les balles l'auraient perc'ee…»[56]

Многие депутаты кинулись к нему обнимать его, и он прибавил: «Prenez garde `a des r'eunions de ce genre»[57]: «18 брюмера народа может повести за собой 18 брюмера деспотизма»{44}

.

Необходимость сохранить правительственную [достоинство] независимость так сильно чувствовалась всеми его членами, что Ледрю-Роллен, который, говорят, сказал недавно в недре его: «Я выкину Временное правительство за окно, как только захочу». На что, уверяют, будто бы Гарнье-Пажес ответил ему, вынув пистолет: «Ты умрешь Ледрю!» Этот Ледрю-Роллен одной [депутации] массе, явившейся вечером того же дня к нему на двор министерства с требованием не вводить войска, ответил решительно: «Non citoyens, de pareils sentiments d'injustice (против армии) de m'efiance, d'exclusion ne sont pas en vous… Nous vous remercions tous de votre z`ele, nous remercions la garde nationale tout enti`ere de cette admirable activit'e qui a maintenu le calme dans la grande cit'e. Mais nous ne devons pas abuser de votre bonne volont'e et c'est pour cela que nous avons appel'e aupr`es de vous vos fr`eres de l'arm'ee»[58]. (Крики: «браво», «браво».)

По выходе депутации народ потребовал к себе Правительство. Сделали наскоро эстраду, и все члены его вышли наружу [к народу]. Несколько слов Луи Блана были покрыты рукоплесканиями и криками; «Vive Ledru-Rollin!» После этого вся масса рядами направилась к Бастильной площади и там в молчании и с открытыми головами прошла вокруг Июльской колонны, а потом двинулась в богатые аристократические кварталы, распространяя спасительный ужас на заговорщиков и недовольных. Я встретил голову этой чудовищной колонны на бульварах: зрелище было грозное и торжественное. Прогуливался, видимо, le peuple souverain. Никто не отделялся от рядов, все пели республиканские песни, заставляя зрителей и людей в окнах снимать шляпы и кричать: «vive la r'epublique». Эта масса остановилась на минуту перед биржей и прокричала: «`a bas les agitateurs!»[59] [и разделилась]. Одна часть ее отделилась и перешла в С.-Жерменский квартал: там, проходя мимо этих дворцов, глухо-наглухо запертых от ужаса, она пела: «ca ira, ca ira»[60]

и кричала: «`a bas les aristocrates, `a bas le carlistes – vive le gouvernement provisoire, vive la r'epublique»[61]. Никто, однакож, не был оскорблен, ни малейшего воровства, никакой попытки к грабежу. Все как-то сдерживались чувством заданной цели, придавить восстание одной угрозой своего появления, хотя под всеми этими знаменами я видел множество лиц, на которых гнев и ярость [изрыли] оставили свои несомненные признаки, и множество глаз, горевших свирепым огнем. Вечером уже разредившиеся толпы ходили по городу, заставляя освещать дома и иронически покрикивали: «les lampions ou les pierres, les pierres ou les lampions»[62]. Город зажегся разноцветными огнями сверху донизу. В час ночи уже было пусто на улицах, хотя они еще были залиты светом. На другой день все относительно было спокойно, буря промчалась, разрешив глухое волнение предшествующих дней. Теперь каждый спрашивал [друг друга] у другого, начиная с «Journal des D'ebats» [Да как же это могло пройти]: неужто это могло пройти так?

И сами возбудители и начальники еще не могут прийти в себя от недоумения и только теперь поняли, что играли с огнем. Уже показались разногласия в клубах. Одни говорят: демонстрация пошла слишком далеко; другие говорят: не надо откладывать выборов – но уже поздно. Правительство под этим страшным гнетом чувств не устояло; оно отложило выборы в национальную гвардию до 5-го апреля, что почти равно отложению всеобщих выборов, долженствующему непременно воспоследовать на днях и, действительно, отложенных до 23 апреля, и вместе с тем министр публичных работ объявил, что все мастерские пусты, и призывает народ к труду. Но возбужденный народ не скоро улегается, а голод приходит очень скоро.