Записки о французской революции 1848 года

Перечисляя свои распоряжения по организации всеобщей вотировки, вооружения национальной гвардии и всего народа, энергически неутомимо и без отягощения государ<ственной> кассы, Л<едрю> прибавил слово о подозрениях, ходящих касательно его участия в народных движениях последних месяцев: «Я сочувствовал, сказал он, Парижу, когда он пришел целой массой к Правительству, окружая его своими миролюбивыми волнами, в ответ на одну неблагоразумную попытку, (une d'emarche imprudente), (16 марта см. выше) «mais le jour o`u quelques fous ont essay'e de pervertir le sens et le r'esultat d'une manifestation pareille, je n'ai point n'esit'e `a les combattre de front. C'est par mon ordre que le rappel a 'et'e battu etc.»[213]

Л<едрю>-Роллен заключил мнением, что революция пришла для осуществления уже назревших социальных идей. «Bien imprudent et bien coupable sera celui qui voudrait arr^eter la r'evolution `a la st'erile conqu^ete de formes politiques, – сказал он, – и мы пришли сюда для создания новой общественной формы, par l`a nous n'avons pas seulement rendu l'homme `a sa dignit'e naturelle, nous avons assur'e la gloire et le bonheur de notre commune patrie et contribu'e `a 'emanciper le monde!»[214]

И Луи Блан был много аплодирован, Палата льстила работникам. Луи Блан, у которого Ламартин уже отнял поживу на блестящую фразу и на поэтические образы, откинулся сперва к яркой исторической картине и рассказал, каким образом перед Ратушей [образовалась] по требованию бесчисленного количества народа, несшего одно только знамя с надписью: «Organisation du travail»[215], образовалась вдруг Люксембургская commission du gouvernement pour les travailleurs[216]. Она спасла Париж от неисчислимых бед. Тогда-то стены Палаты пэров увидели голодных тружеников, требовавших работы для себя, для жены, для детей: «et quand nous leur avons r'epondu: Attendez, souffrez avec patience et noblesse… quand nous avions ainsi fait d'une voix 'emue, d'un coeur d'esesp'er'e, Г aveu de notre impuissance, ces hommes se retir`erent le coeur 'emu, eux aussi, le front p^ale et ils criaient: vive la R'epublique»[217].

Тогда-то прошли мимо нас все индустрии, со всеми признаками отчаяния требуя помощи голосами своих патронов, – и мы нашли свое призвание: множество патронов вышли из дворца рука об руку с работниками. «Des conciliations sans nombre ont 'et'e op'er'ees au Palais du Luxembourg; les archives en existent encore, archives qui nous sont ch`eres, archives que nous conserverons `a jamais, car ce sont les achives de la concorde et de la fraternit'e»[218].

Таким образом, по признанию Луи Блана, Люксембургская комиссия была нечто вроде спасательного громоотвода или благородной воинской хитрости{213}. Что касается до теории ее, то Луи Блан указал на общество портных в Клиши (смотри выше), объявив, что полные материалы для будущего находятся в его подробном отчете, который мы уже знаем. Он прибавил, что неправда, будто государство по его теории должно захватить всю производительность: «Non non! Mais ce que nous avons entendu ce… n'est que l'Etat doit intervenir entre la faible et le fort, pour prot'eger le faible. L'Etat intervenant dans l'industrie, non plus pour la d'esorganiser, mais pour la r'egler, non pour s'emparer, mais pour en exclure ce principe d'antagonisme, source empoisonn'ee de tant de haines, de tant de violences, de tant de ruines. L'Etat protecteur des pauvres, L'Etat tuteur – voil`a ce que nous avons demand'e!.. Et quand nous plaidons la cause du pauvre, nous plaidons en m^eme temps la cause du riche, quand nous plaidons la cause du faible, nous plaidons aussi la cause du fort», – и далее, перейдя к старому обвинению – созданию ассоциаций на демагогических началах: «Non il n'est pas vrai qu'il y ait aujourd'hui en France… un seul homme qui veuille le progr`es par la violence et par la spoliation (Оправдание не заставило себя ждать: оно явилось 15 мая.) L'Association est une grande et noble chose parce que enl`evera le peuple `a sa mis`ere et maintiendra le riche dans sa richesse… parce qu'elle 'el`evera le niveau de tous, de tous sans exception. Ce niveau perp'etuellement 'elev'e, ce n'est pas le niveau du peuple seulement, c'est le niveau de l'humanit'e»[219].

Вся эта речь имела успех в народе, несмотря на [частое] излишнее занятие оратора собственной личностью и на скамеечку (во Франции так значительны все аксессуары), на скамеечку, которую [постав] принесли ему на трибуну и на которую он взошел для поправления [своего] малого эффекта, производимого его недостаточным ростом.

Затем Карно, министр просвещения, прочел перечень своих распоряжений, а Бетмон, министр торговли, такую же сложил на бюро. Следовал рапорт Гарнье-Пажеса, который уже прочитан был им за болезнью [его г. Дюклерком] на следующем заседании (понедельник 8 мая).