Записки о французской революции 1848 года

«Sur le grabat o`u le tient sa blessure
De combattant, h'eros de F'evrier,
D^it `a son fils, qu'il console et rassure:
«Je dois subir mon destin d'ouvrier:
«La mort approche. Afin que je m'en aille,
«Certain par toi d'^etre un jour imit'e,
«Jure-moi bien de mourir en Canaille bis!
«Car la Canaille a fait la libert'e!»[316]

и проч.

Один из новых журналов, с названием тоже много скандальным «La Carmagnole, journal des enfants de Paris»{284}, с эпиграфом «Ah! ca ira! ca ira! ca ira!» и двумя рисунками, изображавшими короля, который плачет, и уличного мальчишку, который смеется: «Jean qui pleure, Jean qui rit»[317].

Этот журнальчик ответил на предосудительную и злобную выходку Жюля Жанена против него статьей, превосходно написанной и доказывающей опытную литературную руку. В ней он говорит: «la Carmagnole n'est ni la guerre civile, ni l''emeute,… Laissez-la passer comme un signe de conciliation entre les hommes de la veille que le pass'e enthousiasme et les hommes du lendemain qui comprennent le pass'e en saluant l'avenir!!»[318]

Удивительное противоречие намерений и средств. Известный портной-писатель, завистливый и низкий Констан Гильбе{285}, издавал журнал, появлению которого сперва, было, воспротивилось Правительство, – «Journal des Sans-Culottes»{286}. В первое время глаз был поражен страшно этой публичной выставкой [цинического] слова с таким циническим и страшным знаменованием, но когда заметили, что журнал будет постоянным панегириком Мара и не делает никакого намека на человека, что он ратует еще против аристократии и социальные вопросы называет выдумкой дворян, желающих отвлечь глаза народа от настоящего дела, что, наконец, все современные события он ценит только потому, согласны ли они с статьями и брошюрами Мара или нет, – недоверие и страх много поутихли. Все эти непонятные попытки обновить старое, уже невозможное, новым нашли еще бездну подражателей, несмотря на то, что образцы также были подражанием. Бульвары, улицы, переулки, пассажи буквально были завалены журнальчиками в этом роде: «Diog`ene sans-culotte»{287}, «Gamin de Paris»{288}, «Vrai gamin de Paris»{289}, «R'epublique rouge»{290}, «Bonnet rouge»{291} и «Boulet rouge»{292}, «Conspiration des poudres Journal fulminant»{293}. «le Volcan»{294} и т. д. и т. д. Дело только в том и заключалось, чтобы выбрать немыслимо громкое заглавие.

Всех решительней отличался на поприще скандала «Le p`ere Duch^ene, gazette de la R'evolution»{295} (целая семья P`ere Duch^ene: le P`ere Duch^ene, gazette de la R'evolution, le vrai p`ere Duch^ene de 1848{296}, le travailleur, par la m`ere Duch^ene{297}, le petit-fils du p`ere Duch^ene{298}, le p`ere Duch^ene, ancien fabricant de fourneaux{299}, les lunettes du p`ere Duch^ene{300} и проч.).

Но и тут [все это были только слабые копии] в этой [отвратительной] копии грязного и подлого Геберта заметна [была] удивительная черта: [никто из них] он еще [не хочет, видимо] не смеет сравняться с образцом и только [старается] берет от него спартанское ТЫ при обращении [смешное в эту минуту] к современным лицам, смешную (по настоящему времени) угрозу: горе вам! Я вас обличу! Да еще уверение, что он раздулся от гнева, что он готов лопнуть от негодования, и проч., но уже нет ни «х», ни «б», ни желчного бешенства предшественника. Впрочем, в нынешнем своем виде он еще был порядком неистов и яростен, но так как убеждения его оказались крайне сомнительными и многими объявлялись подкупленными с иными, совсем не республиканскими целями, то ругательства и провокации его имели только успех скандала, а не направления. Самого «P`ere Duch^ene» превзошли враги и соименники его, другие «p`ere и m`ere и petit-fils Duch^en» в завистливой полемике с ним. Вот как, например, отзывается «le vrai p`ere Duch^ene» о вышеупомянутом соименнике своем: «Vieille caricature d'une pass'e hideux qui ne peut plus rena^itre, enfant mort-n'e des saturnales d'une imagination d'ebauch'ee, ignoble exploiteur de la cr'edulit'e d'un peuple trop longtemps abus'e, triste avorton d'une piteuse op'eration mercantile, jusques `a quand lasseras-tu la patience du peuple souverain?..»[319]