Записки о французской революции 1848 года

Мы видели, что в конце прошедшего месяца тяжелое чувство близкой беды охватило весь Париж при известиях о де<партаментс>ких выборах и о происшествиях в Руане. Преувеличенные слухи в народе, редкие картины убийств, свершившихся в последнем городе, представленные клубами, и, наконец, угроза распущения потихоньку агентами клубов, что Правительство замышляет такую же Варфоломеевскую ночь пролетариата для Парижа. Все эти элементы брожения еще увеличивались двумя актами, вышедшими из клубов. [Часто упоминаемое общество] Общество société des droits de l\'homme et du citoyen издало прокламацию, которая получила особенное значение от подписи Барбеса, находившейся в числе [главных членов его] подписей главных членов его. Прокламация эта возвещала, что исходный пункт всех стремлений клуба есть déclaration des droits de l\'homme formulée en 1793 par Robespierre [192] , объявляет вследствие этого принципа свое посредничество между двумя классами современного общества: «entre les parias et les privilégiés» [193] . Первых она увещевает к тишине и соединению, прибавляя, что за ними теперь [число] сила, вторых приглашает к полному самоотвержению и [отречению] уничтожению всех своих преимуществ, прибавляя, что законы, их подтверждающие, не имеют никакой силы, ибо составлены ими самими, без участия народа. Прокламация заключалась грозными [словами] воззваниями к избранным классам: «Ralliez-vous donc, car vous avez besoin du pardon de ceux que vous avez si longtemps sacrifiés. Si, malgré cette promesse de pardon, vous persistez à vous isoler pour défendre l\'ancienne forme sociale, vous trouverez à l\'avantgarde, au jour de la lutte, nos sections organisées, et ce n\'est plus de pardon que vos frères vous parlerons, mais de justice!» [194] .

Второй документ было письмо Бланки к Временному правительству о происшествиях в Руане, исполненное угроз и ненависти, доходившей до бешенства по чувству своего бессилия. Жалко, что величина документа не позволяет мне выписать его целиком. Отрывистые его фразы, здесь выписанные, могут дать о нем некоторое понятие: «La société républicaine centrale au gouvernement provisoire. CitoyensI La contre révolution vient de se baigner dans le sang du peuple. Justice, justice immédiate des assassins!

Depuis deux mois, la bourgeoisie royaliste de Rouen tramait dans l\'ombre une Saint Barthélémy contre les ouvriers. Elle vait fait de grands approvisionnement de cartouches. L\'autorité le savait» [195] .

Потом, после десятка коварных вопросов, имеющих целью отбросить на само Правительство подозрение в участии или в допущении руанских убийств, Бланки сравнивает это происшествие с экзекуцией короля Филиппа: «Ce sont bien les mêmes bourreaux et les mêmes victimes! D\'un côté les bourgeois forcenés, poussant par derrière au carnage des soldats imbéciles qu\'ils ont gorgés de vin et de haine; de l\'autre des malheureux ouvriers tombant sans défense sous la balle et la baïonette des assassins… C\'est une insurrection royaliste qui a triomphé dans la veille capitable de Normandie et c\'est vous gouvernement républicain qui soutenez ces assassins révoltés! Est-ce trahison ou lâcheté? Etes-vous des soliveaux ou des complices?» [196] .

Конец документа выписываю целиком: «On ne s\'est pas battus, vous le savez bien! On a égorgé! et vous laissez raconter glorieusement les prouesses des égorgeurs! Serait-ce à vos yeux, comme à ceux des rois, le sang du peuple n\'est que de l\'eau, bonne à laver de temps en temps des rues trop encombrées! Effacez donc alors, effacez de vos édifices ce détestable mensonge en trois mots que vous venez d\'y inscrire: Liberté, égalité, fraternité!

Si vos femmes, si vos filles, ces brillantes et frêles créatures, qui promènent dans de somptueux équipages leurs oisiveté tissue d\'or et de soie, étaient jetées là tout à coup à vos pieds, la poitrine ouverte par le fer d\'ennemis sans pitié, quel rugissement de douleur et de vengeance vos feriez retentir jusqu\'aux extrémités du monde!

Eh bien! allez! allez voir, étendus sur les dalles de vos hôpitaux, sur la paillasse des mansardes, ces cadavres de femmes égorgées, le sein troué de balles bourgeoises, ce sein, entendez-vous, qui a porté et nourri les ouvriers dont la sueur engraisse les bourgeois!…

Les femmes du peuple valent les vôtres et leur sang ne doit pas, ne peut pas rester sans vengeance!

Justice donc, justice des assassin!» [197]

«Nous demandons» [198] : Здесь изложены четыре требования клубов: распущение руанской национальной гвардии, предание суду генералов, офицеров, командовавших там войском, и судей, разбиравших процесс, наконец, вывод всякого войска из Парижа: qu\'en ce moment-même les réacteurs dressent dans des banquets fratricides, à une Saint-Barthélémy des ouvriers parisiens [199] .