Записки о Московии

По всем улицам были устроены «решетки» (Gatterpforten), так что вечером или ночью никто не мог через них ни пройти, ни проехать, — разве что по знакомству со сторожем. А если хватали кого-нибудь под хмельком, того держали в караульной избе (Porthaus) до утра, а затем приговаривали к телесному наказанию.

Вот как по всей стране устроены все города и посады. В этом городе Москве все епископы страны имеют свои особые дворы — в городе и слободах, равно как и все знатнейшие монастыри; священники и дьячки, воеводы (Woywoden) и начальные люди; все приказы и дьяки (alle Canzeleien und Schreiber); все воротники (Torwechter), до 2000 человек из мелкой знати (geringe von Adel), также имеют здесь свои дворы; изо дня в день они выжидали по приказам /об./ какой-нибудь посылки; как только в стране что-либо случалось, им давались наказы и их отсылали в тот же час. Также были дворы у охотников, конюхов, садовников, чашников (Kelner) и поваров. Были посольские дворы и много других дворов иноземцев, которые все служат великому князю. Все эти дворы были свободны от государевой службы (herrendinste frei).

Но когда была учреждена опричнина, все те, кто жил по западному берегу речки Неглинной, безо всякого снисхождения (ohne Respit) должны были покинуть свои дворы и бежать в окрестные слободы, еще не взятые в опричнину. Это относилось одинаково и к духовным, и к мирянам. А кто жил в городе или слободах и был взят в опричнину, тот мог легко перейти из земщины в опричнину, а свои дворы в земщине или продать, или, разобрав, увести в опричнину.

Тогда же подоспели великий голод и чума. Многие села и монастыри от того запустели. Многие торговые люди из-за указа, который пришел от великого князя из опричнины в земщину, покидали свои дворы и метались по стране туда и сюда /30/.

Так велика была беда (Jammer), что земский поглядывал только — куда бы убежать!

Об этой игре (Spil) узнал крымский царь и пошел к Москве с Темрюком из Черкасской земли — свойственником (Vetter) великого князя. А великий князь вместе с воинскими людьми — опричниками — убежал в незащищенный город Ростов.

По началу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор (Lusthaus) великого князя — Коломенское — в 1 миле от города.

Все, кто жил вне города в окрестных слободах, — все бежали и укрылись в одном месте: духовные из монастырей и миряне, опричники и земские.

На другой день он поджег земляной город (Hackelwehr) — целиком все предместье; в нем было также много монастырей и церквей.

За шесть часов выгорели начисто (vorbranten innen und aussen) и город[56], и кремль, и опричный двор (Aprisna), и слободы.

Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть!

В живых не осталось и 300 боеспособных людей (Wehrhaftiger). Колокола у храма и колокольня (Mauren), на которой они висели упали, и все те, кто вздумал здесь укрыться, были задавлены камнями. Храм вместе с украшениями и иконами был снаружи /об./ и извнутри спален огнем; колокольни также. И остались только стены (Maurwerk), разбитые и раздробленные. Колокола, висевшие на колокольне посредине Кремля, упали на землю и некоторые разбились. Большой колокол упал и треснул. На опричном дворе колокола упали и врезались в землю. Также и все другие колокола, которые висели в городе и вне его на деревянных звонницах, церквей и монастырей. Башни или цитадели, где лежало зелье (Kraut), взорвались от пожара — с теми, кто был в погребах; в дыму задохлось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине.

Одним словом, беда, постигшая тогда Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе и представить.

Татарский хан приказал поджечь и весь тот хлеб, который еще необмолоченным стоял по селам великого князя.

Татарский царь Девлет-Гирей повернул обратно в Крым со множеством денег и добра и многим множеством (viel hundert tausent) полоняников и положил в пусте у великого князя всю Рязанскую землю.

/31/ Строения опричного двора (des Hofes Aprisnay)[57].