Записки о Московии

/50/. Пути на Москву из Польши или Литвы: от Смоленска на Дорогобуж, от Дорогобужа на Великое поле (?); от Вязьмы на Ржеву Володимирову. До этого места до речки Война земля принадлежала короне польской. От Ржевы на Звенигород. Этот незащищенный город был отдан в кормление (zum Underhalt) казанскому царю Шигалею[72] после завоевания Казани и Астрахани. Потом остается еще 8 миль от города Москвы.

Другой путь: от Порхова на Торопец, потом на Великие Луки, далее на Старицу и Волок Ламский или на Осипов монастырь, потом на ям Ильинской, лежащий в 10 милях от Москвы.

Путь из Швеции: от Нотебурга, Выборга или Карелии отправляются на монастырь Пречистой Тихвинской. Монастырь остается далеко в стороне по правую руку. Потом подходят к большой дороге, которой купцы ездят от Холмогор к Великому Новгороду. Далее подходят к большому незащищенному посаду — Андома, далее к Каргополю. Герман Флемминг, захваченный русскими, мог бы дать сведения об этом пути[73].

IV Автобиография Генриха Штадена (л. 69 об. — 97)

/69 об./ В этой последующей части и описании можно узнать, как я, Генрих Штаден, прибыл в Лифляндию, а из Лифляндии в Москву, как я пребывал там у великого князя и как милосердный бог избавил меня из рук и из под власти этих нехристей и опять вернул в Германию.

/70/. Я, Генрих Штаден, сын бюргера, родился в Алене, который лежит в округе Мюнстер, в одной миле от Бекума, в 3 милях от Мюнстера, в одной миле от Гамма и в двух — от Варендорфа. В Алене и других окрестных городах живет много моих родных, из рода Штаденов.

Мой отец был хорошим, благочестивым, честным человеком; звали его — Вальтер Штаден Старый, ибо мой двоюродный брат, теперешний бургомистр в Алене, носит имя Вальтера Штадена Младшего. Мой отец скончался тихо в мире с бодрой уверенной улыбкой и радостным взором, обращенным ко всемогущему богу. Имя моей матери Катерина Оссенбах; она умерла во время чумы.

Родители мои жили около восточных ворот, в первом доме по правую руку, если итти в город; там три дома пристроены один к другому; в них-то и жили мои покойные родители, как и подобает благочестивым супругам-христианам. Теперь в том доме живет моя сестра вместе со своим мужем дворянином Иоганном Галеном.

Мой брат, Штаден Бернгард, служит пастором в Уэнтропе и викарием в Алене.

/об./ Когда в Алене я настолько выучился, что мог подумать о выборе профессии и намеревался стать пастором, разразилось неожиданное несчастье: меня оклеветали, будто я ранил в школе одного ученика в руку шилом, из за чего родители наши друг на друга подали в суд.

Между тем из Лифляндии прибыл мой двоюродный брат Стефан Говенер, бюргер из Риги. «Братец! — сказал он мне, — поезжай со мной в Лифляндию; тогда тебя никто не тронет!».

Когда мы выходили с ним за ворота, с нами вместе был мой шурин ратман Франц Баурман. Он взял терновую ветку и сказал: «Дай-ка я взбороню дорогу так, чтобы Генрих Штаден не мог ее опять отыскать».

В Любеке я попал в дом моего двоюродного брата Ганса Говенера. Этот отправил меня с тачкой возить землю на городской вал. А по вечерам я должен был приносить полученные мною расчетные марки, с тем, чтобы все они были налицо, когда он потребует вознаграждения.

Шесть недель спустя, вместе с моим двоюродным братом я отплыл на Ригу в Лифляндию. Там я поступил на службу к Филиппу Гландорфу — суровому господину — члену городского совета. И я опять должен был работать на городском валу. Здесь пришлось мне совсем горько.

/71/ В виду наступления великого князя с постройкой вала очень спешили. А раздатчик марок заболел и поручил мне раздавать марки. Тут я так снабдил себя марками, что мне не пришлось уже больше работать на валу, и я мог спокойно прогуливаться по валу и осматривать его. Так я изучил, как следует насыпать или сооружать вал. Но мой двоюродный брат Стефан Говенер заметил: «Не хорошо ты это делаешь!». И я сбежал тогда и пришел в замок Вольмар.

Здесь я поступил на службу к амтману Генриху Мюллеру и принялся за изучение сельских ливонских порядков (Hovesgebrauch): меня так часто секли, что я сбежал и пришел в мызу Вольгартен.