Записки о Петербурге. Жизнеописание города со времени его основания до 40-х годов X X века

Правда, все могло измениться, потому что военные планы императора были самые обширные. В 1799 году, например, он объявил войну Испании за то, что она поддерживала отношения с республиканской Францией. «Вспомните, — писал в 1801 году Л. Л. Беннингсен, — объявление войны, сделанное [Павлом] королю испанскому, который по справедливости в своем ответном манифесте старался показать смешную его сторону, потому что противники не могли бы сойтись ни на суше, ни так же точно и на море». Павел даже подыскал в России претендента на испанский престол — отставного военного испанского происхождения, много лет находившегося на русской службе.

Следующий военный план императора поверг в шок русское общество и заставил еще громче говорить о безумии Павла: он собрался, уже в союзе с Францией, где у власти был Наполеон Бонапарт, завоевать Индию и изгнать оттуда англичан. В начале 1801 года Павел и Бонапарт обсуждали совместные действия, но первый шаг уже был сделан: в конце января тридцатитысячное войско донских казаков выступило в поход на Индию! После гибели Павла их вернули назад уже из глубин Азии.

С первых месяцев правления Павел и его политика оказались неприемлемы для русского дворянства; число его возможных союзников быстро уменьшалось, а число врагов увеличивалось с каждым днем. И император, и его противники помнили об участи Петра III. Император не чувствовал себя в безопасности в собственной семье, в своей столице, во дворцах, в которых прежде жила его мать. Он хотел иметь надежное убежище, в котором можно будет укрыться от врагов. Им должен был стать Михайловский замок.

Михайловский замок построен на месте деревянного Летнего дворца Елизаветы, в котором Павел родился и жил в детстве. По преданию, история основания Михайловского замка такова: солдату, стоявшему в карауле у Летнего дворца, явился сияющий светом архангел Михаил и сказал: «Ступай к императору, передай мою волю, чтобы на сем месте был построен храм во имя архистратига Михаила». Когда императору донесли о чуде, он спокойно ответил: «Мне самому уже давно воля архангела Михаила известна; она будет исполнена».

26 февраля 1797 года состоялась торжественная закладка Михайловского замка. Павел сам заложил первый камень в его фундамент. Строительство дворца он поручил замечательному архитектору — В. И. Баженову. Баженов — автор нескольких грандиозных проектов, которые не были воплощены в жизнь. Современники признавали его гениальность, но «слишком широко задумывались эти проекты, чтобы выполнить их имеющимися средствами», — писал историк искусства В. Я. Курбатов. Знаменит баженовский проект реконструкции Кремля в Москве: архитектурный ансамбль должен был охватить Кремлевский холм со всеми соборами и строениями старого Кремля! Екатерина II присутствовала при закладке фундамента Большого Кремлевского дворца в 1773 году, но дальше дело не пошло: одна мраморная лестница от дворца к Москве-реке обошлась бы в пять миллионов золотых рублей!

Баженов — создатель одного из самых примечательных зданий старой Москвы — дома Пашкова. Размах и гармоничность, свойственные творчеству зодчего, ценили не только его современники. Полтора века спустя Михаил Булгаков изберет дом Пашкова местом встречи героев романа «Мастер и Маргарита»: «На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий в Москве, здания, построенного около полутораста лет назад, находились двое: Воланд и Азазелло. Они не были видны снизу, с улицы, так как их закрывала от ненужных взоров балюстрада с гипсовыми вазами и гипсовыми цветами. Но им город был виден почти до самых краев». Творческую смелость Баженова, масштабность архитектурного мышления унаследовали следующие поколения российских зодчих. Пример тому — грандиозные ансамбли Адмиралтейства и Главного штаба в Петербурге, построенные в XIX веке.

Баженов создал проект Михайловского замка, но вскоре заболел, и строил дворец по его проекту архитектор В. Бренна. Работа шла очень быстро, не только днем, но и ночью; на строительстве дворца было занято шесть тысяч человек. Павел спешил — ему хотелось скорее укрыться за стенами своего замка. В Петербурге толковали об этом с неодобрением. Екатерина заботилась об украшении столицы, при ней город хорошел и расширялся, а Павел не только не продолжал ее дела, но даже велел брать все необходимое для Михайловского замка из других строений. Был разобран дворец в Пелле, из Таврического дворца вывезли все ценное; мрамор, предназначенный для Исаакиевского собора, пошел на отделку Михайловского замка. Собор велено было достроить в кирпиче. Вскоре появилась эпиграмма:

Се памятник двух царств,

обоим им приличный:

Низ мраморный, а верх его кирпичный.