Записки о Петербурге. Жизнеописание города со времени его основания до 40-х годов X X века

В Лондон, к Герцену, идут десятки писем и статей. Обществом овладел дух критики, пишут все: ученые, чиновники, «прогрессисты», жандармские чины, разоблачающие тайны своего ведомства. Обличение в эмигрантской прессе может обернуться неприятностями по службе даже для важных сановников. В 1862 году в отставку отправлен министр юстиции граф В. Н. Панин. Это повергает в уныние весь чиновный Петербург. Двадцать с лишним лет Панин занимал свой пост, но Герцен в статье привел его суждение о том, что «не следует допускать в России адвокатуры, потому что опасно распространять знание законов вне круга лиц служащих», и Александр II решил, что неудобно иметь такого министра юстиции.

С конца 50-х годов в столице работает комитет, занимающийся проблемами отмены крепостного права. Один из его молодых сотрудников Н. А. Серно-Соловьевич составил свой проект и послал его императору. Через несколько дней его призывают к А. Ф. Орлову (в 1844— 1856 годах шефу жандармов), карьера которого началась с подавления восстания декабристов. Орлов выходит к нему со словами: «Мальчишка, знаешь ли ты, что сделал бы с тобой покойный государь Николай Павлович, если бы ты осмелился подать ему записку? Он упрятал бы тебя туда, где не нашли бы и костей твоих». И, помолчав, продолжает: «А государь Александр Николаевич так добр, что приказал тебя поцеловать. Целуй меня!» И Серно-Соловьевич (в недалеком будущем — один из организаторов революционной «Земли и воли») целует свирепую физиономию Орлова.

Другой высокопоставленный чиновник, начальник штаба военных ученых заведений, генерал Путята вызывает преподавателя Военной академии полковника П. Л. Лаврова, чтобы сделать ему выговор за «неправильные взгляды».

Но едва генерал заговорил, Лавров перебивает его и сам делает ему выговор за неправильные взгляды. Путята выслушивает подчиненного молча, боясь прослыть «несовременным человеком». Позже общество поляризуется, радикалы и консерваторы окажутся во враждебных лагерях, но пока все зыбко, и П. Л. Лавров (будущий идеолог революционного народничества, политический эмигрант) отчитывает начальника, служаку николаевской поры.

«Молодежь стала дерзкой, а старшие не знали, что делать: проявлять прежние строгости никто не решался и, хотя морщились, но молчали», — вспоминал об этом времени критик и публицист Н. В. Шелгунов.

А внешне городская жизнь шла по старому руслу. Как и сто с лишним лет назад, полиция издавала указы о борьбе с грабежами на Невском проспекте. За парадной частью Невского проспекта начиналась грязь, тускло горели редкие фонари. Ходить там вечерами было рискованно, поэтому «стража от Аничкова моста до станции Николаевской железной дороги должна быть усилена в ночное время для пресечения грабежей, и, кроме того, часовые ежедневно должны обходить Знаменскую площадь по очереди в течение всей ночи», — приказывал обер-полицмейстер. Однако в правилах общественного порядка заметно некоторое послабление. С 70-х годов разрешено курение на улицах.

По-прежнему каждое городское событие привлекало огромные толпы петербуржцев. 25 июня 1859 года на Мариинской площади состоялось торжественное открытие памятника Николаю I (скульптор П. К. Клодт, архитектор О. Монферран). Для знатной публики были построены трибуны. Предприимчивые владельцы квартир, окна которых выходили на площадь, в этот день за плату пускали желающих поглядеть на торжество. «Даже самые крыши унизались, как бусами, разноцветными дамскими зонтиками. В момент провозглашения „вечной памяти“ Николаю I раздался залп орудий из Петропавловской крепости, с канонерок, расположенных на Неве в три ряда, из всех орудий, находящихся при войсках», — писала одна из петербургских газет.

Зимой, в Крещение, происходило торжественное водосвятие на Неве. В нем участвовало высшее духовенство столицы, императорская семья, придворные, гвардия. Крещенское водосвятие было одним из самых красивых праздников в столице. На льду Невы, напротив Зимнего дворца, прорубали колодец-прорубь, над нею ставили часовню «с легкими колоннами, поддерживающими решетчатый купол, покрашенный в зеленый цвет. Под куполом, окруженный лучами, парил Святой Дух», — описывал торжество французский поэт и художественный критик Теофиль Готье, посетивший Петербург зимой 1858/1859 года. После службы в церкви Зимнего дворца «царский кортеж отправился... к месту крещения, или, скорее, освящения Невы. Император, великие князья в военных мундирах, служители церкви в облачениях из золотой и серебряной парчи... пестрая толпа генералов, офицеров высших чинов, проходя... сквозь плотную массу выстроенных в линии войск, являли собою великолепное и впечатляющее зрелище...