Записки о Петербурге. Жизнеописание города со времени его основания до 40-х годов X X века

Утром 28 декабря Елизавета Устинова и Вольф Эрлих вызвали коменданта и попросили его отпереть комнату Есенина. Им открылась страшная картина: он висел на веревке, привязанной к проходившей под потолком трубе парового отопления, все вещи в комнате были разбросаны. «При снятии трупа с веревки и при осмотре было обнаружено на правой руке выше локтя с ладонной стороны порез, на левой руке, на кисти царапины, под левым глазом синяк», — писал в протоколе участковый милиционер Горбов, исполнявший роль следователя. Одним из первых в гостиницу пришел критик Павел Медведев, он вспоминал: «Как сейчас вижу это судорожно вытянувшееся тело. Волосы, уже не льняные, не золотистые, а матовые, пепельно-серые, стоят дыбом. На лице нечеловеческая скорбь и ужас. Прожженный лоб делает его каким-то зловещим. Правая рука, на которой Есенин пытался вскрыть вены, подтянута и неестественно изогнута».

Странное самоубийство — откуда синяки на лице и теле и эта глубокая вмятина во лбу? Почему он вскрывал вены на правой руке плохо слушавшимися пальцами левой, проще было бы наоборот? Как он мог дотянуться до потолка высотой 3,8 метра, и даже если привязывал веревку раненой рукой, почему ни на лице, ни на одежде не было капель крови?

У тех, кто ставит под сомнение версию самоубийства Есенина, есть веские основания. Их оппоненты ссылаются на то, что карательные органы (если это их дело) не стали бы устраивать инсценировку. Однако чекисты нередко прибегали к таким инсценировкам, достаточно вспомнить гибель бывшей жены Есенина, Зинаиды Райх, которую убили в квартире после ареста Мейерхольда⁶⁷ — все было обставлено как ограбление с убийством. Но главное в другом: можно ли представить Есенина в 1927 году, когда в деревне началась тотальная коллективизация, или во время раскулачивания и гибели сотен тысяч крестьян? Невозможно, а если учесть его всероссийскую известность, то его, несомненно, ждала или гибель в «несчастном случае», или «самоубийство», или что-нибудь в этом роде. Смерть Есенина в конце 1925 года была прологом гибели крестьянской России, и, возможно, когда-нибудь станет наверняка известно, что произошло в ночь 27/28 декабря в бывшей гостинице «Англетер».

Днем 28 декабря Мансуров услышал от знакомого: «А вы знаете, этот товарищ ваш, пьяница, поэт (курсив мой — Е. И.), умер, во всех трамваях объявления». Создатели прижизненной «биографии» Есенина трудились не зря — тут пригодились все сплетни о его хулиганстве и пьянстве, вся клевета, тогда был пущен новый слух о том, что он был английским шпионом! «Не столько творчество Есенина, сколько он сам оказался в центре внимания. В стихах его искали объяснения его жизненной драмы... Стихи поэта превратились в свидетельские показания, если не в последнее слово подсудимого», — писал Павел Медведев. 20 января 1926 года следствие по делу о смерти Есенина было закрыто, а накануне, 19 января, в «Красной газете» появилась написанная с холодным блеском статья Троцкого «Памяти Есенина»: «Мы потеряли Есенина — такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушел сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом — может быть, со всеми нами... Он ушел из жизни без крикливой обиды, без позы протеста — не хлопнув дверью, а тихо прикрыв ее рукой, из которой сочилась кровь... Умер поэт. Да здравствует поэзия! Сорвалось в обрыв незащищенное человеческое дитя — да здравствует творческая жизнь, в которую до последней минуты вплетал драгоценные нити поэзии Сергей Есенин». Троцкий утверждал, что на место этого поэта придут другие, но нового Есенина русская литература не дождалась — гибель большого поэта не способствует расцвету поэзии, скорее наоборот.

«Красная газета» опубликовала последние стихи Есенина: «Клен ты мой опавший», «Голубая кофта, синие глаза», «Слышишь, мчатся сани, слышишь, сани мчатся» — и стихи других поэтов, посвященные его гибели:

Промерзли чухонские дровни,

И лошадь ушами прядет.

Никто и вольней и любовней

Над трупом его не заржет, —