Записки о Пушкине. Письма

Приехавши ночью, я не хотел будить женатых людей – здешних наших товарищей. Остановился на отводной квартире. Ты должен знать, что и Басаргин с августа месяца семьянин: женился на девушке 18 лет – Марье Алексеевне Мавриной, дочери служившего здесь офицера инвалидной команды. Та самая, о которой нам еще в Петровском говорили. Она его любит, уважает, а он надеется сделать счастие молодой своей жены…

Вслед за Басаргиным явился ко мне Ивашев, потащил к себе: Камилла Петровна необыкновенно добра и встретила меня как брата…

Здоровье мое хорошо: вероятно, дорога мне сделала пользу – я в Иркутске часто чувствовал прилив крови к голове, и старинная песнь возвращалась – биение. Теперь этого покамест нет. В образе жизни моей принята новая система: как можно больше ходить и не пить водки перед обедом – последняя статья в действии с выезда из Урика. Я нашел, что так мне гораздо лучше, и навсегда отказываюсь умножать откупной доход. Ты, верно, похвалишь мое намерение, хотя по общим правилам принято, что водка необходима для желудка молодых людей наших лет. Я убедился в противном, поддерживаю его стаканом кваса, который здесь вообще везде хорош и вкусен.

Насчет журналов здесь бедность, я нашел только «Revue Etrangère» и петербургские газеты; эту статью по возможности мы приведем в порядок.

27 [октября].

Надобно кончать, любезный друг: пора отправлять письма. Эти дни я все ходил смотреть квартиры – выбор труден; вообще довольно плохо, я не ожидал, чтобы в городе эта статья была так затруднительна. Проза, да и только! Как мне жаль, что тебя нет возле меня, ты бы слушал пресмешные рассказы, но неудачи между тем не слишком меня забавляют. Нетерпеливо жду, когда засяду на зимний постой. Басаргин гулял по разным домам и еще холостой купил свой домишко; теперь пристроил и там живет довольно тесно. Мы часто видаемся.

Ивашевы много тебе велят сказать хорошего; Камилла Петровна расспрашивала меня о всех твоих домашних, – она живо помнит то время, когда исполняла должность твоего секретаря. Мы так все теперь рассеялись, что, право, тоскливо ничего не знать о многих. Бывало, все известия стекались в Петровское. В Тобольске я слышал о смерти Одоевского: он умер от болезни на Кавказе. Пожалуйста, любезный Оболенский, говори мне все, что узнаешь о ком-нибудь из наших, – я также буду тебя уведомлять по возможности. Не могу еще справиться с огромной моей перепиской. Надобно писать в разные страны, но не могу собраться – убийственные повторения, которых почти невозможно избежать, говоря многим лицам об одном и том же предмете.

Премилое получил письмо от почтенного моего Егора Антоновича; жалею, что не могу тебе дать прочесть. На листе виньетка, изображающая Лицей и дом директорский с садом. Мильон воспоминаний при виде этих мест! – С будущей почтой поговорю с ним. До сих пор не писал еще к Розену и не отвечал Елизавете Петровне.

Трудно высказать тебе состояние теперешнее моей души: многого мне недостает и все еще как-то не клеится. Ты знаешь, как я попал в Туринск? Annette назначила два места: этот город и Ялуторовск. Жребий, пал на Туринск, и она говорит, что могу перепроситься, если мне не нравится назначение. Ты можешь себе представить, что я покамест и не думаю искать перемены, как прежде не искал быть здесь. Все держусь старого моего правила: как можно меньше просить о чем-нибудь кого-нибудь. Одно, что попросил бы, это чтобы быть с тобой, – но и это не от меня зависит. Обнимаю тебя крепко. Не забывай.

И. Пущин.

28. И. В. Малиновскому и В. Д. Вольховскому

Туринск, 27 октября 1839 г.

Сюда я приехал десять дней тому назад; все это время прошло в скучных заботах о квартире и т. п. От хлопот этих отдыхаю в кругу здешних моих товарищей: их трое – Ивашев, Анненков и Басаргин; двое первых давно женаты, а третий незадолго до моего приезда здесь женился. Я очень рад, что, расставшись недавно с большой моей сибирской семьей, нашел в уединении своем кого-нибудь из наших. В них для меня заключается все общество: можно разменяться мыслью и чувством. Верите ли, что расставания с друзьями, более или менее близкими, до сих пор наполняют мое сердце и как-то делают не способным настоящим образом заняться.

Новый городок мой не представляет ничего особенно занимательного: я думал найти более удобств жизни, нежели на самом деле оказалось. До сих пор еще не основался на зиму – хожу, смотрю, и везде не то, чего бы хотелось без больших прихотей: от них я давно отвык, и, верно, не теперь начинать к ним привыкать. Природа здесь чрезвычайно однообразна, все плоские места, которые наводят тоску после разнообразных картин Восточной Сибири, где реки и горы величественны в полном смысле слова. Эта разница поражает, когда постепенно от востока к западу приближаешься. Мое путешествие было осеннее, но я испытал и тут всю силу впечатления. Земля у нас уже покрыта снегом…