Записки о России. XVI — начало XVII в.

В это самое время мистер Джером Горсей, упомянутый выше, будучи на службе в России у ее величества королевы, был призван к царю, восседавшему на престоле. И тогда же известный купец из Нидерландов, только что приехавший в Москву (который выдавал себя за подданного короля Испании), по имени Ян де Вале (John de Wale)[410] был таким же образом призван. Некоторые из знати пытались оказать предпочтение этому подданному Испании перед мистером Горсеем, слугой королевы Англии, на что мистер Горсей не хотел ни в коем случае согласиться, говоря, что скорее допустит, чтобы ему отрезали по колено ноги, чем такое неуважение чести ее величества королевы Англии, и что не сможет поднести подарок царю после подданного короля Испании или любого другого. Царь и князь Борис Федорович, узнав о столкновении, послал к ним казначея Петра Ивановича Головина (the Lord Treasorer Peter Galavyn) и Василия Щелкалова (Vasili Shalkan)[411], оба — члены совета (of the counsell), они передали царю речь мистера Горсея. Вследствие этого он был первым по порядку (как и следовало) принят и преподнес свой дар царю от английских купцов, торговавших в стране, с пожеланиями счастливого и долгого царствования в мире; он был допущен поцеловать руку царю, который милостиво принял подарок и обещал из уважения к своей сестре королеве Елизавете быть для английских купцов столь же милостивым, сколь был его отец. После того его отпустили и в тот же день ему прислали 70 разнообразных мясных кушаний с тремя подводами, нагруженными разным питьем. После него [Горсея] упомянутый подданный испанского короля был принят со своим подарком, ему царь пожелал быть таким же верным слугой, какими являются подданные королевы Англии, и тогда они будут получать такие же милости.

После всех этих церемоний во всех церквах были отслужены молебны. Будучи очень набожными, царь и царица пешком обошли главные церкви города, а на Троицын день предприняли путешествие в известный монастырь, называемый Троице-Сергиев (Sergius and the Trinitie), в 60 милях от города Москвы, в сопровождении огромного количества бояр, дворян и других приближенных, верхом на хороших конях в соответствующем убранстве.

Царица из набожности шла всю дорогу пешком, сопровождаемая большой свитой княгинь и знатных дам. Ее охрана состояла из 20 000 стрельцов, ее главным советником, или сопровождающим слугой, был знатный человек царской крови, ее дядя, пользующийся большим авторитетом, по имени Дмитрий Иванович Годунов. После богомолия царь и царица возвратились в Москву. Вскоре после этого царь, направляемый князем Борисом Федоровичем, послал войско в Сибирь, откуда шли все богатые меха и соболи. В течение полутора лет это войско завоевало 1000 миль. В ходе этой войны был взят в плен царь этой страны по имени «Царь Сибирский» (Chare Sibersky), а с ним многие другие князья и знатные люди, все они были доставлены в Москву, охраняемые солдатами, были с почетом приняты в городе, где и находятся по сей день[412].

Были также по всей стране смещены продажные чиновники, судьи, военачальники и наместники, их места заняли более честные люди, которым по указу, под страхом сурового наказания, запрещалось брать взятки и допускать злоупотребления, как во времена прежнего царя, а отправлять правосудие не взирая на лица; чтобы это лучше исполнялось, им увеличили земельные участки и годовое жалованье. Большие подати, налоги и пошлины, собиравшиеся во времена прежнего царя, были уменьшены, а некоторые совсем отменены, и ни одно наказание не налагалось без доказательства вины, даже если преступление было столь серьезным, что требовало смерти [преступника][413]. Многие князья и знать из известных родов, попавшие в опалу при прежнем царе и находившиеся в тюрьме двадцать лет, получили свободу и свои земли. Все заключенные освобождались, и их вина прощалась. Словом, последовали основательные перемены в правлении; однако все произошло спокойно, тихо, мирно, без труда для государя, без обиды для подчиненных, это принесло государству безопасность и честь, особенно большую роль в этом сыграла мудрость царицы Ирины.

Эти меры дошли до слуха королей и князей граничивших с Россией стран и были столь устрашающими и грозными для них, что монарх всех скифов, называемый крымским татарином или самим великим ханом (Monarch of all the Scythians, called the Crimme Tartar or great Can himselfe), по имени Сафа-Гирей (Sophet Keri Alii)[414] прибыл к царю русскому. В сопровождении большой свиты из своей знати верхом на добрых лошадях. Хотя они выглядели для христиан грубо, однако были храбры и привлекательны по наружности. Этот визит был приятен царю, им оказан достойный прием. Татарский хан привез с собой своих жен, получил у русского царя приветливый прием.