Записки о Шерлоке Холмсе

– Напротив, я заметил, что он всегда разговорчив, если не напал на след. В противоположном случае и когда он еще не вполне уверен в верности своих предположений, он бывает очень молчалив. Ну, мой друг, беспокойством делу не пособишь, поэтому ложитесь-ка спать, чтобы завтра встать свежим и готовым ко всему, что может ожидать вас.

Наконец мне удалось уговорить его последовать моему совету, хотя, судя по его возбужденному виду, трудно было надеяться, что он будет спать. Волнение его заразило и меня, и я метался полночи, раздумывая о странной тайне и придумывая сотни объяснений, одно противоречивее другого. Зачем Холмс остался в Уокинге? Почему он просил мисс Гаррисон остаться целый день в комнате больного? Почему он не сказал обитателям Брайарбрэ, что намеревается остаться там? Я напрасно ломал голову, стараясь найти объяснения этих фактов, пока наконец не заснул.

Я проснулся в семь часов и тотчас же пошел в комнату Фелпса. Он был страшно бледен и измучен бессонной ночью. Первым его вопросом было, приехал ли Холмс.

– Он будет здесь в обещанное время, ни минутой раньше или позже, – сказал я.

И слова мои оказались справедливыми, так как тотчас после восьми часов к подъезду быстро подъехала карета и из нее вышел наш друг. Стоя у окна, мы увидели, что левая рука у него подвязана, а лицо бледно и сердито. Он вошел в подъезд, но прошло некоторое время, прежде чем он поднялся наверх.

– У него такой вид, как будто он потерпел неудачу! – воскликнул Фелпс.

Я вынужден был сознаться, что он прав.

– В конце концов следует предположить, что разгадка тайны находится в городе, – сказал я.

Фелпс тяжело вздохнул.

– Не знаю почему, но я так надеялся на его возвращение, – сказал он. – Но ведь вчера рука у него не была подвязана? Что же случилось с ним?

– Вы не ранены, Холмс? – спросил я, когда мой друг вошел в комнату.

– Пустая царапина… благодаря собственной моей неловкости, – ответил он, раскланиваясь с нами. – Ваше дело, мистер Фелпс, действительно одно из самых темных, которые мне приходилось распутывать.

– Я боялся что оно окажется выше ваших сил.

– Удивительно интересный случай.

– Повязка указывает на какие-то приключения, – заметил я. – Не расскажите ли вы нам, что случилось с вами?

– После завтрака, мой милый Ватсон. Вспомните, что сегодня утром я дышал воздухом Суррея на протяжении тридцати миль. Вероятно, нет ответа на мое объявление о номере кэба? Ну, что же, нельзя ожидать удачи во всем.

Стол был уже накрыт, и только я собрался позвонить, как миссис Хадсон принесла чай и кофе. Через несколько минут она вернулась с тремя закрытыми блюдами, и мы все уселись у стола: Холмс страшно голодный, я полон любопытства, Фелпс в глубочайшем унынии.

– Миссис Хадсон оказалась на высоте обстоятельств, – сказал Холмс, снимая крышку с блюда, на котором лежали тушеные цыплята. – Ее стряпня несколько однообразна, но она, как шотландка, умеет приготовить подходящий завтрак. Что там у вас, Ватсон?

– Яичница с ветчиной, – ответил я.

– Хорошо. А вы что желаете, мистер Фелпс? Цыпленка, яиц? Положить вам, или вы сами возьмете?

– Благодарю вас, я не могу есть, – сказал Фелпс.

– Ну, попробуйте-ка блюдо, которое перед вами.

– Благодарю вас, право, не могу.

– Надеюсь, что вы по крайней мере не откажетесь положить мне, – сказал Холмс, лукаво подмигивая.

Фелпс поднял крышку, громко вскрикнул и устремил неподвижный взор в одну точку. Лицо его стало бледнее блюда, на которое он смотрел. Посредине блюда, наискось, лежал сверток голубовато-серой бумаги. Фелпс схватил его, прочел, пожирая глазами, и как бешеный пустился скакать по комнате, прижимая бумагу к груди и взвизгивая от восторга. Потом он бросился в кресло в полном изнеможении, так что нам пришлось дать ему бренди, чтобы предотвратить обморок.

– Ну-ну, – успокоительно сказал Холмс, поглаживая его по плечу. – Нехорошо было с моей стороны так поразить вас, но Ватсон вам скажет, что я люблю драматические положения.

Фелпс схватил его руку и поцеловал.

– Да благословит вас Бог! – вскрикнул он. – Вы спасли мою честь.

– Ну, знаете, ведь и моя была задета, – возразил Холмс. – Уверяю вас, что мне так же невыносимо было бы не добиться успеха в деле, как вам не исполнить данного вам поручения!

Фелпс запрятал драгоценный документ в самый глубокий карман сюртука.

– У меня не хватает духа прервать ваш завтрак, а между тем я умираю от нетерпения узнать, где и как вы достали договор.

Шерлок Холмс выпил чашку кофе и занялся яичницей с ветчиной. Потом он встал, зажег трубку и уселся в свое кресло.

– Расскажу вам, что я сделал сначала и что случилось потом, – сказал он. – Расставшись с вами на станции, я совершил восхитительную прогулку по очаровательной местности Суррея и дошел до хорошенькой деревушки Рипли, где напился чаю в гостинице, наполнил свою фляжку и запасся сандвичами. Я остался там до вечера, а потом отправился в Уокинг и как раз после заката солнца очутился на большой дороге у Брайарбрэ. Я подождал, пока на дороге не стало народу, – да, кажется, и вообще эта дорога не очень многолюдна – и перелез через забор в парк.