Записки о Шерлоке Холмсе. Красное по белому

– Если вы примените правила, которые я вам объяснил, – сказал Холмс, – то увидите, что эта записка значит: «Приходите сюда сейчас». Я был убежден, что он не может не отозваться на такое приглашение, так как ему никогда и в голову бы не пришло, что эту записку написал кто-нибудь другой, а не миссис Кебитт. Итак, милый Ватсон, нам удалось в конце концов употребить на доброе дело этих пляшущих человечков, которые так часто причиняли зло, и я думаю, что выполнил данное вам обещание прибавить кое-что необычайное в вашу записную книжку. Наш поезд отходит в три часа сорок минут, и я бы хотел быть к обеду дома.

Скажу еще несколько слов в виде эпилога.

Американец Абэ Сленей был приговорен на зимней сессии суда в Норвиче к смертной казни, но она была заменена каторжными работами ввиду смягчающих обстоятельств и уверенности, что первым выстрелил Гильтон Кебитт. О миссис Кебитт мне известно только, что она вполне оправилась от раны и что до сих пор вдовствует, отдавшись всецело попечению о бедных и управлению имением своего мужа.

Приключения одинокой велосипедистки

C 1894 года по 1901-й включительно мистер Шерлок Холмс был очень деятелен. Можно без ошибки сказать, что в течение этих восьми лет не было ни одного затруднительного криминального случая, по поводу которого не советовались бы с ним, и были сотни случаев интимного характера, причем некоторые из них самого запутанного и необыкновенного свойства, в которых он играл выдающуюся роль. В результате этого длинного периода непрерывной работы явилось много поразительных побед и немного неизбежных неудач. Так как я сохранил очень полные заметки обо всех этих случаях и лично принимал участие во многих из них, то можно представить, что сделать между ними выбор для публики – нелегкая для меня задача. Однако же я буду придерживаться своего прежнего правила и отдам предпочтение тем случаям, интерес которых зависит не столько от тяжести преступления, сколько от замысловатости и драматического характера решения задачи.

По этой причине я предложу теперь читателю факты, связанные с личностью мисс Вайолетт Смит, одинокой чарлингтонской велосипедистки, и любопытный исход нашего следствия, окончившегося трагедией. Правда, обстоятельства не дали места для поразительной иллюстрации талантов, которыми прославился мой друг, но в этом случае было несколько пунктов, выделяющих его из длинного списка преступлений, из которых я черпаю материал для своих маленьких рассказов.

Справившись со своей записной книжкой, помеченной 1895 годом, я увидел, что впервые мы услышали о мисс Вайолетт Смит в субботу 23 апреля. Я помню, что ее визит пришелся крайне не по душе Холмсу, потому что в это время он был поглощен очень темным и сложным делом об особого рода преследовании, которому подвергся Джон Винсент Гарден, хорошо известный табачный миллионер. Друг мой, любивший прежде всего точность и сосредоточенность, злился на все, что отвлекало его внимание от дела, которое находилось в данный момент в его руках. Однако же нельзя было без грубости, чуждой его характеру, отказаться выслушать историю молодой и красивой женщины с царственной осанкой, высокой и изящной, которая явилась к нам на Бейкер-стрит поздно вечером и молила Холмса о помощи и совете. Напрасно было бы убеждать молодую женщину в том, что его время уже все занято, так как она пришла с решимостью рассказать свою историю, и ясно было, что ничем, кроме как силой, нельзя будет заставить ее уйти, пока она не исполнит своего намерения.

С выражением покорности на лице и несколько усталой улыбкой Холмс попросил прекрасную непрошенную гостю сесть и сообщить о том, что ее тревожит.

– Во всяком случае, вас не может тревожить ваше здоровье, – прибавил он, окинув ее своим проницательным взглядом. – Такая ярая, как вы, велосипедистка, должна быть полна энергии.

Она с удивлением посмотрела вниз на свои ноги, и я заметил, что одна сторона подошв ее сапог была слегка стерта педалями.

– Да, мистер Холмс, я много езжу на велосипеде, и это обстоятельство имеет отношение к моему сегодняшнему приходу к вам.

Мой друг взял ее руку, с которой она сняла перчатку, и рассматривал ее с тем пристальным вниманием и с тем отсутствием чувства, с каким ученый рассматривает предмет его специальности.

– Вы, конечно, извините меня, это входит в мои обязанности, – сказал он, выпуская руку дамы. – Я чуть не вывел ошибочного предположения, что вы печатаете на пишущей машинке. Очевидно, что вы музыкантша. Заметьте, Ватсон, что кончики пальцев имеют форму лопатки, а это присуще людям обеих профессий. В лице, однако же, есть некоторая одухотворенность, – Холмс мягко повернул его к свету, – которой не отличаются машинистки. Эта дама – музыкантша.

– Да, мистер Холмс, я даю уроки музыки.

– В деревне, судя по цвету лица?

– Да, сэр, около Фарнгама, в Суррее.

– Великолепные окрестности, и они полны для меня интересных ассоциаций. Помните, Ватсон, мы близ тех мест захватили Арчи Стамфорда. Ну-с, мисс Вайолетт, что приключилось с вами близ Фарнгама в Суррее?