Записки о западных странах [эпохи] великой Тан

В то время в Южной Индии жил бодхисаттва Нагарджуна [14]. С юности он славился просвещенностью. Когда он вырос, приобрел высокое имя. Он отринул желания и привязанности, «ушел из дома» и предался учености. Глубоко постиг сокровенную истину и достиг начальной степени [совершенствования] [15]. У него был великий ученик Дэва, обладавший проницательным разумом и чудесной способностью постижения. Обратившись к учителю, он сказал: «В городе Патали [16] ученые люди и их сторонники, потерпев поражение от иноверцев в словесном состязании, перестали ударять в гонг. Дни и месяцы уходят быстро, и прошло двенадцать лет. Осмелюсь иметь такое желание - искоренить зло, "увидеть горы", установить "светильник учения"». Нагарджуна же говорит: «В городе Патали иноверцы обладают обширными познаниями. Ты не сможешь с ними сравняться. На сей раз пойду я сам». А Дэва ему говорит: «Желая вырвать гнилую траву, разве обязательно нужно валить горы? Смею надеяться, что полученные мною наставления заставят умолкнуть людей иной учености. Великий учитель пусть встанет на место иноверцев, а я, следуя его речам, буду их опровергать. Когда мне станут ясны их сильные и слабые стороны, тогда и соберусь в путь». И вот Нагарджуна встал на место иноверцев, а Дэва последовательно опровергал его доводы. Через семь дней Нагарджуна потерял нить своего рассуждения и сказал в восхищении: «Ложные слова легко теряют силу. Еретические убеждения трудно отстоять. Можешь идти ты - и сокруши их окончательно». Бодхисаттва Дэва рано снискал высокое имя и был известен иноверцам из города Патали. Тотчас они созвали своих, бросились к царю и говорят: «Великий царь! Ранее ты соблаговолил послушаться нас и повелел шраманам не звонить в гонг. Мы хотим, чтобы ты объявил еще один приказ. Вели стражникам не пускать в город чужих монахов из соседних стран. Мы опасаемся, что они объединятся, дабы изменить то, что постановили прежде». Царь согласился с этими речами и приказал усилить стражу у ворот. Когда пришел Дэва, он не мог войти в город. Услышав про тот приказ, он снял с себя облачение. Свернул сангхати, спрятал его в вязанку травы, подобрал полы одежды и прошел поскорее, неся ее на спине. Войдя же в город, он убрал траву и надел облачение. Когда он явился в этот монастырь, то стал искать, где остановиться на ночлег. Обнаружив, что здесь совершенно безлюдно и не у кого разместиться, он переночевал на башне для гонга и утром с силой ударил в него. Услышав звон, в общине поняли, что это вчерашний странствующий бхикшу, - и все монастыри тоже ударили в ответ. Царь услышал и, не понимая, откуда начался звон, послал выяснить, что происходит. Когда пришли от него в этот монастырь, все указали на Дэву. А Дэва говорит: «Ведь в гонг для того и ударяют, чтобы созывать общину. Если он так не используется, то для чего он висит?» Царские слуги ему объясняют: «Ранее монашеская община потерпела поражение в диспуте, и вышло постановление не звонить. С тех пор прошло уже двенадцать лет». Дэва говорит: «Вот как? А я вот сегодня снова зазвонил в "гонг учения"». Послали тогда людей к царю, и те говорят: «Объявился чужой шраман, и он хочет освободить монахов от унижения, которое они потерпели прежде». Тогда царь созвал ученых людей и объявил: «Кто проиграет в диспуте, тот будет признан виновным и казнен». Явились тогда все иноверцы «со знаменами и барабанами» и загалдели, выкладывая свои иноверческие доводы, - каждый выказывал свое остроумие. А бодхисаттва Дэва, поднявшись на «трон диспута» и помня их прежние речи, которые он уже слышал, последовательно их опровергал. Не прошло и двенадцати дней, как он сокрушил иноверцев. Царь этой страны и главные сановники не могли не прийти в восхищение и выстроили эти священные стены, чтобы отметить его особую добродетель.

К северу от Ступы Установления Звона Гонга есть древний фундамент. Это - место, где в прошлом жил брахман, который обладал красноречием, полученным от демонов.

Некогда в этом городе жил брахман. Он удалился в глухое пустынное место, устроил там себе хижину и не сообщался с мирской жизнью. Стремясь приобрести заслуги, он совершал поклонение демонам. Вверившись этим злым духам, он в совершенстве овладел искусством вести диспут и свободой ведения беседы. Изысканность его речи принесла ему известность. Когда ему задавали трудный вопрос, он опускал полог и лишь после этого отвечал. Старейшие ученые и высокоодаренные люди не отходили от него и весьма его почитали, и весь простой народ принимал его за мудреца.