Записки об Анне Ахматовой. 1952-1962

Фельетоны и пародии Наталии Ильиной, печатавшиеся ранее в газетах и журналах, собраны были сначала – в 1974-м – в книжке «Светящееся табло», затем – в 1989-м – сильно дополненные, в сборнике «Белогорская крепость», а мемуары – в книге «Дороги и судьбы». Кроме портретов ее родных и рассказов о встречах с актерами и писателями, в книгу вошли также и воспоминания об Анне Ахматовой.

Познакомились Наталия Иосифовна с Анной Андреевной в Доме Творчества в Голицыне, в 1954 году.

46 Вокальный цикл Д. Шостаковича «Из еврейской народной поэзии» был создан им осенью 1948 г. Шостакович пользовался сборником: «Еврейские народные песни» (составленным И. М. Добрушиным и А. Д. Юдицким под редакцией академика Ю. М. Соколова, М.: Гослитиздат, 1947). Возмущение Анны Андреевны качеством переводов вполне понятно. Перелистывая сборник, встречаешься, например, с такой колыбельной:

Бай, бай, бай!
В село, татуня, поезжай!
Привези нам гусочку,
Чтоб не болеть пузочку!

(с. 46. Перевод А. Глобы)

или с такими наскоро сколоченными виршами, призванными изобразить восторг современных советских евреев:

Какими благами окружена
Еврейского сапожника жена!

(с. 234. Перевод

Л. Длигача)

Однако, несмотря на дурное качество переводов (а иногда и подлинников), еврейские песни Шостаковича – цикл, созданный им в пору лютого антисемитизма последних сталинских лет, – звучал и продолжает звучать не только как большое событие в музыке, но и как явление общественной жизни: отпор черносотенству.

Цикл записан на пластинку (№ 33Д 03216-17); его исполнителями были Н. Л. Дорлиак, 3. А. Долуханова и А. Д. Масленников. Партию фортепиано исполнял сам автор – Д. Шостакович.

Вначале, как мне известно, С. Я. Маршак вполне разделял возмущение Ахматовой. Он, сам виртуоз переводчик, яростно ненавидел неряшливые, антихудожественные переводы. Однако, прослушав цикл Д. Шостаковича, он переменил свое мнение (не о переводах, конечно, а о праве композитора пользоваться и дурными текстами). «25 сентября 1950 года, – вспоминает И. Гликман, – я приехал по приглашению Дмитрия Дмитриевича в Москву на день его рождения. Во время ужина я сидел рядом с Самуилом Яковлевичем Маршаком, и мы с ним, в промежутках между тостами, обменивались восторженными репликами, адресованными Шостаковичу. Вершиной вечера было исполнение в кабинете Дмитрия Дмитриевича его цикла «Из еврейской народной поэзии»… Аккомпанировал Шостакович. Хотя вокалисты не успели отшлифовать свои партии, впечатление было грандиозным. С. Я. Маршак со слезами на глазах говорил мне, что этот цикл равен Шекспиру и что он напрасно высказывал недовольство работой переводчиков, так как музыка окрылила и подняла на громадную высоту тексты стихов». (Цитирую по книге: Письма к другу. Дмитрий Шостакович – Исааку Гликману. М.; СПб., 1993, с. 90.)

47 Татьяна Борисовна Казанская (1916–1989) – дочь литературоведа и лингвиста, специалиста по классической филологии, профессора Бориса Васильевича Казанского (1889–1962). Сама она – знаток французского языка и французской литературы, переводчица и преподавательница. С 1953 по 1966 год Татьяна Борисовна преподавала в Ленинградском государственном педагогическом институте им. Герцена французский язык, латынь, романскую филологию и общее языкознание. В ее переводах в разное время выходили произведения Жорж Санд и Петрюса Бореля. Однако занималась Татьяна Борисовна не только преподаванием и переводами. Всю жизнь она писала стихи. Ее вопрос, обращенный к Анне Андреевне, «значит, это и есть слава?», вызван был, по-видимому, тем, что собственные ее стихотворения оставались безвестными: опубликовано всего одно «Уж весенний заиграл рожок» (см. журнал «Простор», 1962, № 9).

Отец Татьяны Борисовны, специалист по классической филологии, был, кроме того, одним из видных пушкинистов – в частности, он первый, как сообщает КЛЭ, высказал «предположение о роли придворной интриги в судьбе Пушкина» (т. 9). В начале пятидесятых годов А. А., через Б. В. Томашевского, обратилась к Б. В. Казанскому за каким-то советом, связанным с ее «пушкинскими штудиями». Тут и познакомились А. А. и «Таня Казанская». Они начали встречаться, Казанская слушала стихи Ахматовой, читала ей и свои. Примечательно, что две строчки, послужившие эпиграфом к «Седьмой книге» (БВ, с. 291), Ахматова взяла из стихотворения Т. Казанской:

Пала седьмая завеса тумана, —
Та, за которой приходит Весна.

Т. К.

Стихотворение Т. Казанской я привожу здесь полностью.