Записки об Анне Ахматовой. 1952-1962

Соломы, если хочешь знать, у нас уйма… Рожь уродилась хорошая, и соломы много. Он, если хочешь знать, соломы пожег на пятьдесят крыш – из одной самодури пожег – вот он какой! Сын пишет – сходи, папа, к Соколинскому, а зачем я пойду, когда у них с Утешевым одна согласия. Утешев – он коварный. Он коварничает. Как тебя зовут? Запомню! Ничего не трудно! Запомню! Фрид Абрамовна! Милок! Дочка моя ненаглядная! Думаешь, солома мне нужна? Абрамовна, вот те крест, плевал я на солому, пускай Утешев ею подавится! Пускай опутает ею жану свою! А мне важна любовь! Милок мой, гостья дорогая! Мне человек важен! Что ты приехала, это я век не забуду, и плевал я на солому! Эй, Марфа, старуха, куда стаканы убираешь? Я еще пить хочу.

Абрамовна! Милок! Я в Германии был! Я в Венгрии был! Во всех странах был! И мне все люди равны! Всех люблю! А ты, Абрамовна, кто? Правильно! Есть плохие, а есть хорошие, вот и вся деления! И другой разделении не признаю!

Марфа, дура, зачем водку убрала! Я еще пить буду! Абрамовна! Дочка моя золотая! Милок! Я в Германии был, в Будапеште был, в семи странах побывал! А Петя – мой сын – воспитанный, ну невозможно, ну сильно воспитанный, ну, нет сил, какой воспитанный! Эй, старуха, куда водку уносишь? Кто в доме голова – я или ты? Как ты смеешь меня обманывать и водку тайно уносить?

Абрамовна, милок мой, а на войне я – веришь ли – никого не убил! Вот крест! Никого не убил!

Дочка моя золотая, что я тебе скажу! Дети мои заняли все центральные города – дочь в Москве, сын в Казани, другая дочь в Липецке, другой сын в Ухте, ну а Петя, сын – моряк! Собой видный – моряк! Ну, такое дите – таких нету больше! Говорит – отслужу, жанюсь. А на ком ему жаниться? Если ему в пару себе, такую же невозможно-хорошую, то им только и останется не по земле ходить, а на аэроплане летать.

Милок, дочка золотая, я воевал, в семи странах был, но убивать – никого не убивал. Зачем мне людей убивать? Было дело, мне в Германии один сказал: смотри, домишко какой аккуратный, а живет в нем один дед. Давай этого деда убьем и домишко очистим. Я ему: разве так ученые люди поступают? Как так – взять, да убить? Нет, я не убивал! В Германии был – не убивал! В Будапеште был – не убивал! В семи странах был – не убил!»

210 …но ведь и Венеру Милосскую мы знаем без рук. – Эти слова в своем роде ответ А. С. Эфрон на ту надпись, которую А. А. сделала ей на книге. Надпись такая: «Ариадне Сергеевне Эфрон не без смущения эти обломки. Ахматова, 4 янв. 1959. Ленинград». Вот почему в письме А. Эфрон речь идет об «обломках». (Надпись Ахматовой см. в однотомнике: Ариадна Эфрон. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М.: Сов. писатель, 1989, с. 161.)

Ариадна (Аля) Эфрон (1912–1975) – дочь М. Цветаевой и С. Эфрона. Детство ее прошло в России; отрочество и юность за границей; вернулась она в Россию в 1937 году. В 1939-м ее арестовали и отправили в лагерь, а из лагеря в ссылку. Освобожденная в 1948 году, Ариадна Сергеевна в 1949-м, в момент «повторничества», была арестована снова и сослана. Вернулась из ссылки в 1955-м. Ею опубликованы в журналах многие произведения Марины Цветаевой, ею же (совместно с А. Саакянц) подготовлен к печати цветаевский том Большой серии Библиотеки поэта (1965). Ариадна Эфрон – переводчица, мемуаристка, художница; она переводила Бодлера, Теофиля Готье, Вердена, Аопе де Вега, Тирсо де Молина, Мольера, Скаррона и др.

Познакомились А. А. и Ариадна Сергеевна на даче у Пастернака 1 января 57 года.

211 Я прочла вслух пародию 3. Паперного «Старик и Морев» – пародию на безграмотный и холуйский роман Ф. Панферова «Волга-матушка река». В сокращенном (и смягченном) виде пародия была опубликована 13 февраля 1960 года в «Литературной газете», я же располагала полным текстом, который ходил по рукам. Паперный, в частности, обыгрывает заглавие хемингуэевской повести «Старик и море» и фамилию главного панферовского героя, секретаря обкома – Морева. (В 1991 году пародия эта опубликована в сб.: 3. Паперный. Музыка играет так весело… М.: Сов. писатель, с. 96.)

212 Семен Израилевич Липкин (1911–2003) – поэт, переводчик, прозаик, мемуарист. Сборники его стихотворений начали выходить уже после кончины Ахматовой («Очевидец», 1967 и 1974; «Вечный день», 1975; «Тетрадь Бытия», 1977), но Анне Андреевне хорошо известны были его стихи еще до их напечатания. Примечательна надпись, сделанная Ахматовой на одной из ее книг: «С. Липкину, чьи стихи я всегда слышу, а один раз плакала. Ахматова. 6 июля 1961. Ордынка».

Плакала А. А., слушая поэму Липкина «Техник-интендант», написанную в 1960 г. и напечатанную у нас спустя тридцать лет.

А. А. называла имя Липкина среди наиболее самобытных наших поэтов и искуснейших переводчиков каждый раз, когда речь заходила о советской русской поэзии: например, в разговоре со мной 28 сентября 1962 года и, за год до своей смерти, в 1965 году – в интервью о поэзии, данном ею сотруднику «Вопросов литературы». (См. ³¹².)