Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

49 Анатолий Генрихович Найман (р. 1936) – поэт и поэт-переводчик.

С конца 1962 года Анатолий Генрихович исполнял обязанности литературного секретаря Анны Андреевны. В 1989 г. вышли сначала в журнале «Новый мир» (№№ 1–3), а потом и отдельной книгой его «Рассказы о Анне Ахматовой» (М.: Худож. лит., 1989). В этом же году в США опубликован сборник его оригинальных стихов: «Стихотворения Анатолия Наймана» (New York: Эрмитаж). Перечисляю наиболее известные переводы: Джакомо Леопарди. Лирика. Переводы Анны Ахматовой и Анатолия Наймана. М., 1967; Песни Трубадуров. М., 1979; Фламенка. М., 1983; Роман о Лисе. М., 1987.

50 Об этом международном симпозиуме, состоявшемся в Ленинграде в августе 63 года, рассказывает в своем дневнике В. Лакшин – критик, член редколлегии «Нового мира» в ту пору, когда А. Т. Твардовский был главным редактором; заведующий отделом критики:

«5. VIII. 1963. Первый день совещания. Тема: проблемы романа в литературе. Европейцы, якобы, в большинстве своем считают, что роман умирает, придумали какой-то «новый роман», по существу «анти-роман». А мы должны им доказать, что роман в классических его формах живет и здравствует…

6. III… Вечером за ужином Вигорелли, поддержанный другими итальянскими писателями, начал браниться с Сурковым. «Если и другие советские делегаты будут выступать, как Рюриков и Симонов, мы уедем. Мы приехали сюда не для того, чтобы нас воспитывали… Потом мы в Италии знаем русских писателей Казакова, Тендрякова – где они? Почему нет никого из молодых писателей? "

Сурков отбивался довольно неуклюже» (««Новый мир» во времена Хрущева», с. 146, 148).

51 Речь идет о книге: Лидия Чуковская. В лаборатории редактора. Изд. 2-е. М.: Искусство, 1963.

52 Сохранилась запись К. Чуковского о роли Федина в истории с «Литературной Москвой»: «30 июля 1957. Был у Казакевича… Говорили о Федине – и о его выступлении на пленуме. Федин с огромным сочувствием к ЛитМоскве и говорил (мне), что если есть заслуга у руководимого им Московского отделения ССП, она заключается в том, что это отделение выпустило два тома «ЛитМосквы». А потом на Пленуме вдруг изругал ЛитМоскву и сказал, будто он предупреждал Казакевича, увещевал его, но тот не послушался и т. д. Я склонен объяснять это благородством Федина (не думал ли он таким путем отвратить от ЛитМосквы более тяжелые удары), но Казакевич говорит, что это не благородство, а животный страх. Тотчас же после того, как Федин произнес свою «постыдную» речь – он говорил Зое Никитиной в покаянном порыве – «порву с Союзом», «уйду», «меня заставили» и готов был рыдать. А потом выдумал, будто своим отречением от ЛитМосквы, Алигер и Казакевича он тем самым выручал их, спасал – и совесть его успокоилась. «А все дело в том, – говорит Казакевич, – что он стал бездарно писать, потерял талант, растерялся – и захотел выехать на кривой»». («Дневник-2», с. 252.) О Федине и «Литературной Москве» см. также в книге В. Каверина «Эпилог» (М., 1989, с. 250).

О Федине и Пастернаке рассказано в «Записках» (т. 2, с. 329), а также в записях К.Чуковского («Дневник-2», с. 239, 261, 274, 283, 285). – Примеч. ред. 1996.

53 …о нашей жизни в Куоккале – см. в книге: Лидия Чуковская. Памяти детства. М.: Моск. рабочий, 1989.

54 Интересно со спором о переводах Бальмонта из Шелли сопоставить суждение о тех же переводах – Бориса Пастернака:

«Упомянув о бальмонтовском переводе Шелли, Борис Леонидович сказал: «Мысль, вяло выраженная, для меня ничего не значит»» (см.: Вячеслав Вс. Иванов. «Сестра моя жизнь…». Фрагменты записей о Борисе Пастернаке // ЛГ, 31 января 1990, с. 5).

55 Михаил Константинович Поливанов (1930–1992) – физик-теоретик, в ту пору и в наше время сотрудник Математического института АН СССР. После кончины Пастернака Михаил Константинович участвовал в изучении его текстов и в подготовке к печати издания его «Стихотворений и поэм» в Большой серии «Библиотеки поэта» (1965). Познакомился Михаил Константинович с Анной Ахматовой в 1959 г. у Ивановых, на праздновании дня рождения Вячеслава Всеволодовича (Комы) Иванова, где, среди друзей, присутствовали и Ахматова и Пастернак. (О Вяч. Вс. см. «Записки», т. 2, «За сценой»: ²¹³, а о празднике – там же: ²¹⁴.)

Цитирую устный рассказ М. К. Поливанова – мне.

Михаил Константинович впервые посетил Анну Андреевну зимою 1962—63 года, у Ники Николаевны Глен. Хозяйка шепотом предупредила его, что сегодня А. А. дурно слышит, и потому он говорил несколько громче, чем это было принято. Вот отчего у Анны Андреевны создалось впечатление, будто он на нее «накричал». На вопрос Ахматовой, что́ он думает о романе «Доктор Живаго», Михаил Константинович ответил восторженно: роман этот «выстрел в ночи», это «новая мысль о революции», «Пастернак воскрешает эпоху с совершенно неожиданного угла». Анна Андреевна прервала: «Неверно!