Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

183 Мать Натальи Ивановны Столяровой – Наталия Сергеевна Климова (1885–1918) до революции, курсисткой, была членом партии эсеров (максималистов). Она участница покушения на председателя Совета Министров Петра Аркадьевича Столыпина (12 августа 1906 года на Аптекарском острове). Столыпин остался невредим, пострадали – убиты и ранены – около ста человек. Эсеры, подготовившие этот взрыв, арестованы, среди них и Наталия Сергеевна Климова. Все – приговорены к смертной казни. Наталье Климовой из Петропавловской крепости удалось передать на волю письмо (опубликованное впоследствии в 1908-м в газете «Образование», № 8, под названием «Письмо перед казнью»). Однако смертная казнь была заменена ей пожизненной каторгой, а в 1909 году Климова с каторги сбежала за границу (знаменитый «побег тринадцати»).

Мать Анны Андреевны – в девичестве Инна Эразмовна Стогова (1856–1930) – в молодости, курсисткой, была членом народовольческого кружка. «…Ахматова с оттенком удовольствия, – сообщает в своем эссе Лидия Гинзбург, – рассказывала мне… что ее мать… любила говорить про какой-то кружок. Выяснилось потом, что этот кружок – Народная воля. Мама очень гордилась тем, что как-то дала Вере Фигнер какую-то свою кофточку – это нужно было для конспирации» (Лидия Гинзбург. Человек за письменным столом. Л.: Сов. писатель, 1989, с. 297).

Наталья Ивановна Столярова (1912–1984) родилась в Италии, близ Генуи и получила образование в Париже. В 1934-м она приехала в Советский Союз, а весною 1937-го – арестована. Провела восемь лет в лагере, а затем – с 1945 года – в ссылке. В 1956 году Наталья Ивановна вернулась в Москву, работала секретарем у И. Г. Эренбурга, переводила для заработка с французского. Встретившись и подружившись в середине шестидесятых годов с А. И. Солженицыным, она многое рассказала ему о жизни женщин-лагерниц и кое-какие из сообщенных ею фактов попали на страницы «Архипелага ГУАаг». В своих «очерках литературной жизни» А. И. Солженицын посвятил Н. И. Столяровой, одной из его многолетних помощниц, специальную главу (БТД//НМ, № 12, с. 22–31).

Что касается мужа Цветаевой, Сергея Яковлевича Эфрона, то приведу сведения о нем, сообщаемые в докладе Р. Кембалла ««Ни с теми, ни с этими» – тернистый путь Марины Цветаевой» – докладе, сделанном им на симпозиуме в Женеве в 1978 году.

Об С. Я. Эфроне читаем:

«…Эфрон… (без ведома жены) сделался членом так называемого Союза возвращения на родину… «Союз возвращения» скоро превращается в «Союз друзей советской родины», в конце концов Эфрон становится – волей или неволей, сознательно или же несознательно – никем иным, как агентом ГПУ. Это не просто «подозрения " или же злонамеренные сплетни; это не выдумка, не клевета. Это, к сожалению, горькая правда, – правда, которую мне пришлось проверить недавно, на основе досье в швейцарских национальных архивах, посвященного делу Игнатия Рейсса, убитого агентами ГПУ в сентябре 1937 г. в Пюлли близ Лозанны… Следствие по делу Рейсса убедительно и бесповоротно установило, что Эфрон не только принимал участие в выслеживании Рейсса (и, между прочим, в выслеживании сына Л. Троцкого, Льва Седова), но что вместе с другими «друзьями советской родины» он из Парижа руководил убийством и того, и другого» (сб.: Одна или две русских литературы? Lausanne: LAge d'Homme, 1981, с. 46–47).

Быть может, это и правда, что М. Цветаева ничего не знала о деятельности своего мужа как агента ГПУ, но о его вступлении в первоначальную организацию, в «Союз возвращения на родину», она не знать не могла.

Примеч. ред. 1996: В 1992 году Маэль Фейнберг и Юрий Клюкин опубликовали документы из следственного дела С. Я. Эфрона (Столица, № 38, с. 56–62 и № 39, с. 56–62; АГ, 1992, № 36, с. 6). Из справки 1956 года по реабилитации С. Эфрона с полной определенностью следует, что «в 1931 г. Эфрон был завербован органами НКВД… по заданию органов вступил в русскую масонскую ложу «Гамаюн»„. при его участии органами НКВД были завербованы ряд белоэмигрантов, по заданию органов провел большую работу по вербовке и отправке в Испанию добровольцев из числа бывших белых… Осенью 1937 г. Эфрон срочно был отправлен в СССР в связи с грозившим ему арестом французской полицией по подозрению в причастности к делу об убийстве Рейсса.

По работе с органами НКВД Эфрон характеризовался положительно».