Читаем Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966 полностью

Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

Я ее спросила, почему, присутствуя на Комиссии, она не заявила, когда шел разговор об описи архива, что тетрадей она не отдаст. «Я вообще не хотела говорить о тетрадях». Я ее спросила, почему, когда я требовала листки «Для Лиды», она не написала мне прямо, что они – в «Лермонтове»? «Я не хотела в письме упоминать «Лермонтова "».

Одним словом, она хотела НЕ упоминать о существовании рукописей Ахматовой!

А начала она так: «у Анны Андреевны есть стихи «И всюду клевета сопутствовала мне…». Так вот, теперь – это моя судьба».

Я ответила: это потому, что вы не прямы, уклончивы…

Потом мы обе устали и пошли чай пить.

Потом она вывалила на стол груду фотографий, и я взяла себе «Будку», могилу, крест, и – потрясающую – там, где Толя и Иосиф у гроба. Какое там лицо у Иосифа!.. И еще одну – где Тарковский-Отношение Ирины Николаевны к стихам: она просила меня проверить стихотворение «Памяти Булгакова». Я сказала – у меня запись, а у Елены Сергеевны – автограф. Вы проверьте у нее. «Мне к ней некогда ехать».

Жалкая, темная, больная, неглупая, жадная.

Походя говорила гадости об Анне Андреевне:

– Она всегда выбивала меня из бюджета…

– Она всегда звала меня при других, чтобы дать деньги. – «Ира, вот тебе 100 рублей», а наедине и рубля не даст.

Когда я сказала, что Лева очень обидел Толю, Нику и Эмму Григорьевну, сказав, что опись будет «дорого стоить!» (в то время как они, разумеется, работали бы безвозмездно), она ответила:

– Это у него от Анны Андреевны: все мерить на деньги.

14/IX 66 Пиво-Воды Кратко:

Мне сказал по телефону Толя, а потом написал В. М. Жирмунский, что Лева стал единственным наследником.

Худо это? Хорошо? Кто знает, что он сделает.

Жирмунский пишет, что Ирина Николаевна и Аня были у него, кое-что показали, и сообщили, что стихов в тетрадях «мало».

В ответ на эту ложь я послала ему список из 32 первых строк стихов, которые должны быть в тетрадях[242].

Он советуется со мной и Дедом относительно расположения стихов в томе «Библиотеки поэта». Я советую давать отдельные сборники по папкам «Бега».

Сегодня я позвонила Суркову – впервые. Он был мил и понятлив – не знаю, искренне ли. Он тоже удивлен «описью» не стихов… Я сказала, что тетрадей много и стихов много и необходимо их добыть. Он согласился и сказал, что будет писать Ирине Николаевне, а потом надо, мол, обратиться к общественности. Сообщил хорошую весть – о втором издании «Бега». Но исправят ли там опечатки?

От Хренкова[243] никаких вопросов о «Поэме» нет, а есть холодное письмо с упоминанием, что хорошо бы мне приехать в Ленинград. Я ответила, что приеду может быть в октябре, а если что надо – пусть пишет.

16/Х 66 Многое.

Письмо от помощника Хренкова, который между прочим пишет, что у них много вопросов к «составителю сборника, Ане Каминской»… Вот до чего мы дожили!

Я ничего не ответила – буду говорить с Сурковым.

На днях была у меня некая Светлана Юрьевна из ЦГАЛИ, посоветоваться: Ирина Николаевна 20-го обещала привезти и продать им «1001 ночь» и еще какие-то тетради Анны Андреевны.

Я ей сказала, что они обязаны сообщить об этом Льву Николаевичу. Сказала, хотя знаю, что толку от этого не будет.

Итак, Ирочка торгует дневниками Анны Андреевны, ее жизнью…

Завтра приезжает Жирмунский. Покажу ему все, и если надо будет – перепишу и отдам.

17/X 6 6 Москва Жирмунский был весь день. От этого я, разумеется, больна, лежу в лежку.

Но разговор был толковый. Покончили мы наш спор о том, как издавать Б<олыпую серию > Б<иблиотеки> п<оэта> – по книгам (на этом настаивал Жирмунский) или по папкам «Бега» (сначала предложила я) так: первые книги, до «Тростника» – т. е. те, что действительно выходили как книги – давать исторически, книгами; начиная с «Тростника» – по папкам «Бега».

Я подарила ему копию «Для Лиды»; прочитала все стихи[244]; обещала дать перепечатать содержание «Бега времени», как книга была составлена ею и мною и списки стихов и дат, которые мне дарила Анна Андреевна. Составила ему список лиц в Москве, с телефонами и адресами – тех, у которых есть ахматовский материал.

Рассказала ему об Ирине Николаевне и ЦГАЛИ. Он думает, что будет суд. Оказывается Ирина Николаевна ему сказала: «все говорят о каких-то ненапечатанных 20 стихах Анны Андреевны. Придется нам с Аней сочинять стихи самим – от Анны Андреевны стихов не осталось». Когда Виктор Максимович попросил Ирину Николаевну – сидя у нее – показать ему какую-нибудь тетрадь, она сказала, что они «временно сданы в ЦГАЛИ».

Подарил мне три стихотворения, переписанные им из какой-то тетради 40-х годов Макогоненко.