Записки офицера погранвойск, или - Муравейник (СИ)

Действо проверки результата ковыряния противоположного берега навороченным аппаратом двадцать первого века оказалось простым. Семёныч достал ключ, отвинтил боковую панель, и потянул за ручку. Судя по усилию тянуть, пришлось что-то тяжёлое, чем оказался металлический ящик без крышки, что выкатился наружу на выдвижных полозьях и остановился, угрожающе покачиваясь от собственной тяжести. Золотой шлих не удивил никого. Примерно в таком виде и ожидал увидеть прибыток Семёныч. Старшина также сообразил, что аппарат в состоянии просеивать и отделять от породы более мелкие кусочки благородного металла. А вот Федя шлих видал впервые. Попадались и самородки что торчали то тут, то там в куче мокрого «старательского счастья». Всё же не это заинтересовало Семёныча, что присел и начал разглядывать редкие кусочки светлых металлических крупинок, что попадались среди золотого песка.

— Что-то он у вас косячит, — неодобрительно выразился об увиденном внутри ящика дядя Федя, — самородков крупных нет, и олова набрал вместе с золотом, — как обругал разведывательный трактор Юрка.

— Не, не мог «малыш» олово взять — оно легкое. Это только одно может быть. И я, похоже, знаю что, но надо проверить, — задумчиво сказал Сеня, вертя в пальцах светлую крупинку отделённого от песка металла.

— И что это за примесь? — старшина хотел знать гипотезу Семёныча. Может, удастся помочь и проверить выпавший в концентрате металл. Сеня из своих выводов тайны делать не собирался.

— Только платина имеет почти такой же удельный вес, как и золото. А виброцентрифуга с грохотом рассчитана именно на атомную массу отделяемого элемента. Так, что олово никак не могло попасть в ящик со шлихом.

— Гм, — Федя с сомнением скривил губы, слушая рассуждения старателя. Старшина же напротив — потребовал уточнений.

— А какая масса у золота? — откуда пограничнику знать тонкости золотодобычи и геологоразведки. Сеня с удовольствием пояснил, развивая поднятую тему. Только упростил разъяснение, чтоб не путать военную направленность мышления служивого люда.

— У золота номер семьдесят девять в системе Менделеева, а у платины семьдесят восемь. Ну, и вес соответственно — сто девяносто шесть с копейками и сто девяносто пять с хвостиком. Поэтому аппарат мог только платину вместе с золотом извлечь из породы, — старшина, однако во взвешивании на складах разбирался очень хорошо и отлично знал, что объёмы и веса должны находиться в железной логической зависимости от качества получаемого имущества. Поэтому и вопрос он поставил исходя из извращений тыловых работников, а не из высоких знаний в области химии. Однако произвёл впечатление и снискал уважение у Семёныча. Так как тот подумал, что Грязнов разбирается ещё и в химии.

— А другие рядом стоящие в периодической системе, что не попали в ящик? — таблица Менделеева, знание которой подразумевалось в вопросе, далась Виктору Ивановичу не легко, но в школе прапорщиков оказался умный офицер-преподаватель, который сумел так пояснить зависимость материального благосостояния военного от знаний элементов, что старшина кое-какие детали лекций выучил даже наизусть.

— Понимаешь, Виктор Иванович, — пояснял Сеня, глядя на дядю Федора, что завороженно слушал разговор старших по возрасту мужиков, внимая мудрость, — остальные есть тоже, но они неустойчивы, а платина чуть не вечная. Её только в горячей царской водке растворить можно, — слова о царской водке вызвали в голове Федоренко воспоминания о девяносто шестиградусной ореховой эссенции, что сносила влёт с третьей пятидесятиграммовой рюмки. Однако действительность оказалась гораздо сложнее спирта и его производных.

— Это что за водка такая? Не пил ещё, — удивился, на всякий случай, Грязнов, чтоб спровоцировать Сеню на забытое им по ненадобности объяснение состава продукта. Продукт оказался не съедобным.

— Смесь концентрированной азотной и соляной кислоты. Лучше не пробовать, — улыбнулся старатель Феде, — Ну что? Заберёте? Тут килограмм тридцать не меньше. До вечера, если так пойдет — центнер с лишним намоем, а если слой пойдёт более «жирный». То и два соберём, — дядя Федя подставил ведро и сожалением понял, что одним ведром тут не отделаешься. Старшина ускорил события простой и спокойной командой.

— Ефрейтор, — ведро оставь, а сам дуй за ещё двумя, пока мы всё это хозяйство пересыпем в эту ёмкость. Что стоишь вылупившись? Шевелись воин! И бегом! — Юрка неспешной рысью двинул к мостику, переосмысливая на бегу услышанную им информацию возле «старательского трактора». Разговор около чудо-машины, однако, продолжился.

— Слушай Иваныч, а что это за черная гора за поворотом речушки виднеется? — интересовался необычным видом возвышенности вдалеке артельщик, — Угольная что-ли? — Мокрое золото с вкраплениями платины пересыпали в ведро тяжёлыми горстями. Совок как всегда прихватить с собой забыли. Так кто знал, что и на другом берегу золотоносный слой окажется не менее богатым.